У каждого из нас есть мгновения, до последнего бережно хранимые в памяти, мы вызываем их, дабы подержать себя в трудную минуту или ищем в них силы, когда жизнь подвергает нас испытаниям. Для меня одним из таких мгновений стал прощальный взгляд Жюста и слова, обращенные ко мне:

– Желаю тебе во всем удачи.

Я остался один напротив мастерской. Жюст не принял моей благодарности, но ничто не препятствовало изливать её вслед. Я понимал: без его вмешательства человек за воротами даже не повернулся бы в мою сторону, а после разговора с гвардейцем готов оказать посильную помощь. Временами привратник посматривал в мою сторону, но уже без подозрений, разговор с Жюстом настроил его вполне миролюбиво.

В тот час я не чувствовал себя скованно в окружении незнакомых людей, я почти перестал их сторониться. Здесь было меньше народа, чем в городе, а те немногие, что шли мимо, в основном бедно одетые работники мастерских, были слишком заняты своими делами, чтобы интересоваться мной.

Проходя по улице из конца в конец, я осторожно заглядывал в распахнутые двери. В столярной мастерской по соседству были погружены в работу трое мужчин. Комнату заполняли неизвестные мне приспособления для сборки, но я не решился подойти ближе, чтобы рассмотреть. Дальше через дом работал краснодеревщик, ему помогал мальчик примерно моего возраста, вероятно, его сын. Заслышав шаги, он с любопытством поднял глаза, но, не увидев во мне стоящего покупателя, отвернулся. Глядя на них, я подумал: может, и мне посчастливиться найти здесь хоть какую работу.

Между тем приближался полдень. Я уже собирался с духом, чтобы напомнить о данном обещании, когда ещё раз внимательно оглянувшись, привратник скрылся за входной дверью.

Поразительно, как спокоен я был в тот час. Мне ещё помнилось биение сердца при появлении Жюста на нашем дворе, теперь же я просто ждал чего-то предрешенного. Про себя улыбался, что наивно представлял нашу встречу в порывах и словах радости, понимая, всего этого не случится. За последние дни что-то успело измениться во мне, пожалуй, от перенесенного душа не то, что огрубела, скорее, утратила некую открытость, которая позволяет нам в детстве безо всякого ограничения выражать любое настроение, будь то слезы или гнев… Но суть моя осталась прежней, в том же нетерпении я желал его встретить, просто чувства проявлялись по-другому.

Он вышел на улицу и, помедлив, неуверенно направился в мою сторону. Я впервые увидел его лицо при свете дня, и оно показалось более необычным, чем в день, точнее, ночь нашего знакомства. Глядя на него, я вдруг понял, какой секрет оно скрывало: в нём отсутствовал самый малый намек на грубость, присущую большинству мною виденных. В лице не было ничего резкого, что отвратило бы взгляд, наоборот, оно притягивало своей соразмерностью, заставляя память сохранить эти правильные, словно вылепленные умелой рукой, черты. Волосы мягко спускались на высокий, смуглый даже зимой лоб, но оставляли открытыми глаза, в них читалось только удивление. Не ожидая встретить, он никак не мог узнать меня, хотя смутно угадывал, что мы знакомы. Я тоже молчал, стараясь продлить это невероятное мгновение: кто знает, что случится дальше, сейчас же я просто счастлив, что нашел его. Наконец он догадался.

– Корнелиус? Ты Корнелиус? – повторил он, ещё сомневаясь. – Вот так встреча… Как ты здесь очутился?

Выглядел он немного растерянным.

– Я здесь очутился, потому что искал счастья, которого ты мне желал, – улыбаясь, ответил я.

– Так ты что, удрал от своего хозяина? – он тоже засмеялся.

– Значит, этого ты мне и желал – я правильно понял?

– Нет, я просто хотел, чтобы жизнь была тебе в радость, а там уж сам решай. Ты решил перебраться в город?

Он оглядел мой изрядно потрепанный дорогой наряд, и под его взглядом мне стало не по себе. Вид у меня тогда был, право слово, совсем как у бродяги, хоть я и старался каждый вечер чистить одежду от грязи. Как Жюст не сторонился ехать со мной, – подумалось мне.

– Не совсем так, Ансельми, но вот случилось, что я добрался до Парижа и хотел бы остаться здесь на время.

Я заметил, как в нем начинает просыпаться интерес к моему неожиданному появлению.

– Что же, я рад, конечно, если ты сам рад. А где думаешь остановиться?

– Не знаю пока, я приехал этим утром.

– Твой хозяин тоже в городе?