Недавно один уважаемый товарищ, Кульков Фёдор Алексеевич, изобрёл способ против бюрократизма. Вот государственная башка-то!

А способ до того действительный, до того дешёвый, что надо бы за границей патент взять, да, к глубокому сожалению, Фёдор Алексеевич Кульков не может сейчас за границу выехать — сидит, сердечный друг, за свой опыт. Нет пророка в отечестве своём.

А против бюрократизма Фёдор Кульков такой острый способ придумал.

Кульков, видите ли, в одну многоуважаемую канцелярию ходил очень часто. По одному своему делу. И не то он месяц ходил, не то два. Ежедневно. И всё никаких результатов. То есть не обращают на него внимания бюрократы, хоть плачь. Не отыскивают ему его дела. То в разные этажи посылают. То «завтраками» кормят. То просто в ответ грубо сморкаются.

Конечно, ихнее дело тоже хамское. К ним, бюрократам, тоже на день, может, по сто человек с глупыми вопросами лезет. Тут поневоле нервная грубость образуется.

А только Кульков не мог входить в эти интимные подробности и ждать больше.

Он думает:

«Ежели сегодня дела не окончу, то определенно худо. Затаскают ещё свыше месяца. Сейчас, — думает, — возьму кого-нибудь из канцелярского персонала и смажу слегка по морде. Может, после этого факта обратят на меня благосклонное внимание и дадут делу ход».

Заходит Фёдор Кульков на всякий случай в самый нижний, подвальный этаж, — мол, если кидать из окна будут, чтоб не шибко разбиться. Ходит по комнатам.

И вдруг видит такую возмутительную сцену. Сидит у стола на венском стуле какой-то средних лет бюрократ. Воротничок чистый. Галстук. Манжетки. Сидит и абсолютно ничего не делает. Больше того, — сидит, развалившись на стуле, губами немножко свистит и ногой мотает.

Это последнее просто вывело из себя Фёдора Кулькова.

«Как, думает, государственный аппарат, кругом портреты висят, книги лежат, столы стоят, и тут наряду с этим мотанье ногой и свист — форменное оскорбление!»

Фёдор Кульков очень долго глядел на бюрократа — возбуждался. После подошёл, развернулся и дал, конечно, слегка наотмашь в морду.

Свалился, конечно, бюрократ со своего венского стула.

И ногой перестал мотать. Только орёт остро.

Тут бюрократы, ясное дело, сбежались со всех сторон — держать Кулькова, чтоб не ушёл.

Битый говорит:

— Я, говорит, по делу пришедши, с утра сижу. А ежели ещё натощак меня по морде хлопать начнут в государственном аппарате, то покорнейше благодарю, не надо, обойдёмся без этих фактов.