Глава 15

В лекарстве, что в нее влили силой, было и снотворное. Вот Мирослава и сникла вся уже через несколько минут. Уже обмякшее тело Альфред перенес на руках в спальню, а Мирта вместе со служанкой принялись ее раздевать и укладывать в постель.

– Заснула? – спросил их настороженно Альфред, когда вышли в гостиную.

– Да. Спит, – ответила Мирта, а служанка только качнула утвердительно головой.

– Это хорошо, – откинулся старший Спрут к спинке кресла, где сидел и дожидался известий о состоянии снохи. – Теперь можешь уезжать. Твой муж там с ума сходит, не понимая, почему ты его не встретила.

– Так вы ему ничего не сказали? Отчего же? Думаете, скрыть происшедшее? Надеетесь, что после такого, моя сестра… что все у них будет нормально? – в ее голосе звучало осуждение и расстройство. – Я хорошо знаю Мирославу, она…

– Глупости! Чепуха! Бабий треп! Убирайся к себе домой, я сказал!

– Не орите! – та огрызнулась в ответ, не хуже дикой кошки. – И нечего мне указывать на дверь! Здесь моя сестра, и я ее в таком состоянии не оставлю.

– Да, конечно! – хмыкнул Альфред. – Только Карл уже летит сюда. Сейчас будет у вас семейная разборка. Посмотрю, насколько хватит твоего пыла, землянка.

– А я выдержу. Да, да! Мы, землянки, такие! Нам все по плечу. Помнится, у вас был уже печальный опыт по приручению одной из нас. Что, забыли, чем тогда все кончилось?!

– Ах, ты!.. – зашипел он на нее, начал вращать глазами и чуть не ощетинился, прямо как настоящий кошак. Еще бы спину дугой выгнул! – Ты с кем разговариваешь?! И как?!!

– А! Мне ваш гнев по барабану – не страшно. Как сестре помочь – вот что меня сейчас волнует. Сыночек ваш дел наделал, а Мира… Знаю я ее. Тихоня-тихоней, а как разойдется в праведном гневе, так держись. Думаю, что все гнездо ваше теперь, кошачье, разворошит.

– Ты, милая, отдаешь себе отчет, что говоришь?

– Еще бы! Я вам теперь не завидую.

Но ее ожидания не оправдались. Утром, когда сестра очнулась ото сна и от лекарства, была тиха настолько, что Мирта усомнилась, не случилось ли с той чего похуже нервного срыва. Все присматривалась к ней и пыталась определить, прежняя ли перед ней была девушка. А получалось, что в ней появилось что-то новое. И вроде, Мирослава справилась с собой, а вроде и нет. Глаза ее смотрели на сестру с той же внимательностью и, уж точно, с узнаванием, но в их глубине притаилось что-то настораживающе неопознанное. Мирте очень хотелось задать прямой вопрос: помнила ли, что вчера произошло. Но этого делать, бесспорно, было нельзя. Вот и сидела возле кровати Мирославы и старалась исполнить любое ее желание.