– Как дела? Долго это все будет продолжаться?

Пардо старался охладить его пыл, апеллируя к здравому смыслу.

Каждый вечер Вильямисар возвращался домой в отчаянии.

– Надо выбить из президента указ, или всех заложников перебьют! – твердил он.

А Пардо все его успокаивал… Наконец 28 января Пардо сам позвонил Вильямисару, чтобы сообщить: текст указа готов и отдан на подпись президенту. Задержка лишь в том, что его должны подписать все министры, а министра связи Альберто Касаса Сантамарию никак не могут найти. Но затем Пардо все-таки до него дозвонился и припугнул его, держась, как обычно, запанибрата:

– Господин министр! Или вы через полчаса будете здесь и подпишете указ, или вы больше не министр!

Указ 303, изданный 29 января, убрал все препятствия для сдачи наркоторговцев полиции. Как и предполагало правительство, общественность сочла, что президента замучила совесть из-за смерти Дианы. Это, как всегда, породило разноречивые мнения. Одни считали указ уступкой наркомафии, сделанной под давлением взбудораженной общественности. Другие говорили, что решение президента было вполне ожидаемо, хотя Диана Турбай его не дождалась. Но на самом деле президент Гавирия подписал указ, потому что убедился в его необходимости. И, подписывая, прекрасно понимал, что промедление в данном случае может быть сочтено признаком жестокости, а запоздалое согласие – признаком слабости.

Назавтра, в семь часов утра президент позвонил Вильямисару. Звонок был ответный: накануне Вильямисар звонил президенту, чтобы поблагодарить его за указ. Гавирия выслушал его в полном молчании и разделил с ним печаль по поводу трагедии 25 января.

– Это был ужасный день для всех нас, – сказал президент.

Затем Вильямисар с легкой душой позвонил Гидо Парре.

– Надеюсь, теперь вас указ устраивает? – спросил он.

Гидо Парра уже изучил его вдоль и поперек.

– Конечно! Теперь все нормально. Раньше бы так! Скольких бед нам удалось бы тогда избежать!

Вильямисар спросил, что еще предпринять.

– Ничего, – заверил его Гидо Парра. – Это вопрос двух суток.

Невыдаванцы немедленно выпустили заявление, в котором говорилось, что они отказываются от казни заложников, уступая просьбам своих выдающихся сограждан. Вероятно, имелись в виду радиообращения Лопеса Мичельсена, Пастраны и Кастрильона. По сути, Невыдаванцы соглашались с текстом указа. «Мы сохраним жизнь оставшимся заложникам», – обещали Невыдаванцы и, делая особую уступку, обещали буквально через несколько часов освободить одного человека. Вильямисар, беседовавший с Гидо Паррой, от неожиданности даже подскочил.

– Как это одного?! Вы же сказали, что выпустят всех!

Гидо Парра и глазом не моргнул.

– Спокойно, Альберто. Это вопрос восьми дней.