— Так что, если ты думаешь, что я не смогу проветрить мозги этому старику — то будешь удивлён не хуже моего папаши. А если думаешь, что ты настолько быстрый, что сможешь убить нас раньше, чем твой дружок побежит по своей последней дорожке — давай, испытай судьбу. Короче, делай, что тебе говорят, и всё будет хорошо…

— А тебе-то что за радость от смерти старика, если сам тотчас побежишь за ним следом? — Крейван как мог, затягивал развитие событий, придумывая и тут же отбрасывая варианты спасения старого друга. «Хоть бы Енох, наконец, очнулся. Всего ничего ведь нужно — отвлечь на секунду внимание Гвоздя…» Но Енох не реагировал на посылаемые ему мысленные воззвания, раскинувшись всё тем же ворохом тряпья на влажной листве. Может, он уже умер? Но живой ли, мёртвый — проку от советника сейчас не было ни на йоту. Надо выкручиваться самому.

— А такая, что захвачу с собою ещё одно отродье Темного, и Творец погладит меня по головке за службу. А может, мне просто хочется попробовать на прочность твои яйца. Или, Фланахэн, мы с другом не прочь заполучить ту тыщщу марок, что книжник Эдкрон посулил за твою поимку. А может, и всё это вместе…

Крейван застыл, переваривая сказанное деревенским: «Что он несёт? Какие марки? Почему?»

— Думал прикинуться местным землероем? Так оделся бы попроще, рожу поменял бы, или хоть бы в навозе испачкал… Ха, Сапог, а наш знакомец-та, кажись, не знает, что сёдня ночью сильно подорожал! Во смех-та! Только сдаётся мне, завтра за десяток стоунов его мёртвого веса не дадут и гроша… Всё, безликий, разговоры кончились. Если дорога́ тебе эта ветхая падаль — сделал, как я сказал, прямо счас!

Рука Гвоздя напряглась, Крейван миг помедлил, потом опустил клинки остриями вниз и разжал кулаки. Шаг вперед. Точно так же Сапог шагнул к Фланахэну и поднял открытую ладонь.

— Чё дальше, Гвоздь? — повернулся он к приятелю.

— Дальше-та? А дальше у нас вот что…

Три крика слились в один. Крик боли старика, крик ярости и горя Крейвана, довольный вопль Гвоздя, до упора погрузившего свое оружие в ухо Хэнрана. Тело старика обмякло и рухнуло, освобождённое из захвата. В тот же миг тело Фланахэна вышло из-под контроля разума, точнее, разум отказался руководить, разум хотел одного — смерти этих двух пропахших грязью и дешёвым пойлом людей по природе, но нелюдей, только что отнявших у него самого дорогого друга в этом мире.

Гвоздь, надо отдать ему должное, всё рассчитал верно. Сохрани Крейван хоть каплю хладнокровия, он бы не оставил без внимания грузных шагов за спиною, и шансов у простолюдинов не осталось бы. Но случилось так, как случилось. Безликий ринулся на врагов, чтобы разорвать их голыми руками, и, скорее всего, разорвал бы, не настигни его в самом начале пути тяжелая дубинка, залитая изнутри свинцом. Удар в затылок лишил Крейвана контакта с внешним миром на целые пятнадцать минут, за которые его как следует избили ногами, связали и подтащили к телам главы общины и его советника по вопросам безопасности…

От горьких воспоминаний его отвлекло лёгкое, едва заметное прикосновение к плечу. Раз, другой, третий. Пауза. Ещё два касания подряд. Крейван не реагировал, лихорадочно соображая, что бы это значило. Тем временем, Гвоздь и Сапог громко обсуждали, как они потратят полагающуюся награду. Третий, тот, который и оглушил Фланахэна, судя по звукам, спал по другую сторону заново возрождённого костра.

— Сапог, вы этого-то не зашибли? Учти, если он окочурится, я из вас двоих буду делать одного Фланахэна.

— Ладно тебе, я проверял. Он в отрубе, но дышит, и сердечко колотится спокойно…

— Смотри, за жмура нам тыщи не дадут. Так что, береги его как себя родимого…

Снова прикосновение, может даже тихое постукивание. Три раза. Пауза. Два раза. Фланахэн стал рассуждать, исключая заведомо невероятные варианты: «Куан мёртв, наёмники тоже. Хэнран… Нет, после такого не живут. Может быть это конвульсии, запоздалая нервная реакция? Нет, в постукивании есть закономерность. Кто остается? Тот деревенский простолюдин, которого Крейван оглушил первым? Или… Енох. Что если он не так уж плох, как казалось? Что если…»

Опять постукивание. Три раза — два раза. Что-то смутно знакомое, из детства. Тук-тук-тук… Тук-тук… Крейвана осенило. Тайный шифр детей безликих! Давно, тысячу лет назад, Крейван сам обменивался посланиями со сверстниками — такими же мальчишками, как и он сам. Тогда им эта игра казалась чем-то необычайно важным и таинственным, они почти не говорили, общаясь на «тайном языке», перестукиваясь, либо обмениваясь записками, усеянными рядами точек и пропусков. Но что же означают эти три-пауза-два? Что-то из наиболее легкого, навроде дружеского приветствия… «Как ты?» или «Как дела?» или… «Ты здесь?» — вот оно! И тут же память услужливо развернула полузабытую систему шифра, со всеми её точками-буквами, точками-словами и пропусками. Но как ответить, не раскрыв факта своего бодрствования? Енох сам решил эту задачу. Отчаявшись достучаться до Фланахэна во всех смыслах, но подозревая, что тот не рискует отвечать, уже бывший советник начал быстро и легко выстукивать свое послание. Крейван изо всех сил, стараясь не отвлекаться на болтовню простолюдинов…

— Сапог, пойди уже посмотри, что там с этими уродами?

— Слушь, а чё я-то? Разбуди Тюфяка — пускай он их ворочает…

…и не обращая внимание на неясности, впитывал информацию. Надежда снова подняла голову, расправила плечи, а глаза её заблестели.

«… добрал нож… уже освободил… тебя… подтяни локти… ко мне… стараюсь не порезать… оставлю рядом…»