Мадам Грозенберри присела на колени рядом с Бристал и погладила её по волосам. Прикосновения призрачных рук наставницы Бристал не почувствовала, но зато явственно ощутила её участие.

– На всём белом свете вечна лишь истина о том, что ничто не вечно, – сказала мадам Грозенберри. – Времена года в природе сменяют друг друга, и ровно то же происходит с людьми. У каждого из нас случаются дождливые и солнечные дни. Но нельзя позволить особенно суровой зиме разрушить нашу веру в то, что однажды придёт весна. Иначе мы навеки увязнем в снегу.

– Мне кажется, это даже не зима, а целый ледниковый период, – вздохнула Бристал. – Вдруг это вовсе не время года? Вдруг всё затянется очень надолго?

– Так или иначе, только ты можешь на это повлиять, – сказала мадам Грозенберри. – Страдание – всё равно что зверь, для выживания ему нужна пища. Так замори же его голодом. Окружи себя искусством и красотой, которая озарит даже самые мрачные твои дни. Слушай музыку и стихи, способные исцелить твоё разбитое сердце. Читай мудрые изречения, способные утешить и вдохновить тебя, даже когда кажется, что сил у тебя больше не осталось. Будь рядом с людьми, способными рассмешить тебя и отвлечь от забот. Свою душу нужно холить и лелеять, и тогда, будем надеяться, за нею поспеет и разум. Однако, если ты почувствуешь, что не справляешься сама, обратиться к другим за помощью совсем не стыдно. Порой попросить помощи – значит совершить подвиг столь же героический, сколь и помочь другому. На свете есть особые методы лечения, есть знатоки своего дела, которые могут поспособствовать твоему исцелению, но если человек боится задавать вопросы, ответов он не получит никогда. Не позволяй своей гордости убедить тебя в обратном.

Бристал застонала.

– Проще сказать, чем сделать.

– Влиять на сердца и умы людей всегда сложно, особенно когда речь о тебе самой, – сказала мадам Грозенберри. – Порой нет ничего сложнее, чем изменить собственные мысли и чувства. На это уходит очень много времени и усилий. Нужно присмирить мысли прежде, чем они успеют задать тон твоему настроению. Нужно взять верх над чувствами прежде, чем они возьмут верх над тобой. И, что важнее всего, нужно просить о помощи, когда она нужна, даже если при этом ты почувствуешь себя уязвимой и беззащитной. Уж можешь поверить мне в этом: ведь если бы я сама научилась справляться со своими чувствами и не постеснялась попросить у других помощи, Снежной Королевы не было бы на свете.

Бристал содрогнулась от мысли, что внутри неё может зреть новая Снежная Королева.

– Потому я и здесь, – сказала она. – Мне нужна помощь, и поговорить я могу только с вами.

– Неудивительно, что ты в таком отчаянии, – сказала мадам Грозенберри. – Если оказаться в самом сердце бури, ей не будет видно конца. Вот почему разговаривать с людьми необходимо: порой взгляд со стороны бывает не менее важен, чем решение самой проблемы. А теперь расскажи мне, что именно тебя тревожит. Быть может, я и не смогу избавить тебя от бед, но, возможно, сумею изменить твоё к ним отношение.

В пещере было так холодно, что у Бристал слёзы замёрзли на щеках. Она смахнула с лица лёд и встала.

– Хорошо, – сказала она. – Мы достигли невероятных высот, но я боюсь, что в конце концов мы утратим признание человечества. Люди так быстро изменили отношение к магии, что мне кажется, так же легко они могут и передумать. И пусть даже сейчас волшебство не считается преступлением, что произойдёт, если новый король или королева изменит будущие законы? Что с нами тогда случится?

– Всё это вполне возможно, – согласилась мадам Грозенберри. – Но ты ведь уже добилась невозможного, Бристал, – остаётся только верить, что и с возможными исходами событий ты справишься, если придётся. Если человечество изменит свои взгляды, ты сможешь найти способ вновь завоевать их расположение. Если люди в самом деле любят волшебство, со стороны монарха будет неразумно лишать их того, что им дорого, – ведь именно так и зарождаются революции. Если придёт час, напомнить правителям об этом будет не лишне.

Бристал затихла, размышляя о совете мадам Грозенберри. Как и сказала фея, простой разговор не избавил её от забот, но всё же Бристал ощутила, что ей стало чуточку лучше.

– Спасибо, это и правда может мне помочь.

– Снова помогать кому-нибудь очень приятно, – сказала мадам Грозенберри. – Что ещё тебя беспокоит?

– Ну, есть ещё одна ведьма, которая открыла школу колдовства, – продолжила Бристал. – Её зовут госпожа Мара, и она заявилась на Земли фей, чтобы набрать себе учеников. Она убедила мою подругу Пип присоединиться к ним, и теперь я боюсь, что и другие феи могут тоже покинуть академию и стать ведьмами.

– Знаю, тебе будет тяжело услышать, что я скажу, но это хорошо, а вовсе не плохо, – сказала мадам Грозенберри. – Впервые за сотни лет члены магического сообщества способны сами решать свою судьбу. Благодаря тебе ведьмы и феи могут выбирать, кем станут, – даже если их желания противоречат твоим.

– Мне кажется, ведьмы что-то задумали, – возразила Бристал. – Госпожа Мара произнесла целую речь о том, что хочет помочь феям принять свою внутреннюю тьму, но я ей не верю. С каких пор ведьмам есть дело до других людей? Вдруг она обманом завлекла Пип в опасность?

– Если так, твоей подруге предстоит усвоить ценный урок, а у остальных фей появится ещё больше причин доверять тебе в дальнейшем, – пожала плечами мадам Грозенберри. – Вот что для тебя сейчас особенно непросто: у тебя очень много власти, но, когда дело касается чужих решений, ты совершенно бессильна. А потому не вини себя за ошибку подруги – в противном случае это будет самой большой ошибкой, которую совершишь ты сама.