Ханаанская религия и язык начинают вырисовываться из тумана семитской древности в начале 2-го тысячелетия до н. э., но предки тех, кто назывался ханаанеями, по-видимому, занимали эту землю уже на протяжении тысячелетия или более того. К такому выводу можно прийти на основании топонимов, как открывает нам современная археология. Такие города, как Иерихон[47], Бейт-Шеан[48] и Мегиддо[49], с явно ханаанскими названиями, были основаны до 3000 года до н. э. Другие, такие как Акко[50], Тир[51], Сидон[52], Губла, Арка и Симира, с добрыми семитскими именами, которые можно считать ханаанскими, появляются в надписях в первой половине 2-го тысячелетия.

Вследствие структуры Ханаана и его стратегического положения между могущественными державами, возникшими в долине Нила, долине Тигра и Малой Азии, ханаанеям так и не удалось создать сильное объединенное государство. Они были скорее сгруппированы в маленькие общины, каждую из которых возглавлял царь, вероятно пришедший к власти из земельной знати. Каждая община сосредотачивалась вокруг города, укрепленного зубчатыми стенами и оборонительными башнями, где окрестные жители спасались во время опасности, а в мирное время отстраивали его в качестве рынка и социального центра. Такие укрепленные города были главной защитой населения от вторжений могущественных соседей и набегов кочевников. Однако раздробление земли на мелкие города-государства, часто воюющие между собой и внутренне нестабильные по причине распрей среди знати, стремящейся к местному суверенитету, отдавало всю страну на милость агрессивных соседних держав.

Древнейшие ханаанские поселения были рассеяны по всему побережью от Касия до местности южнее горы Кармель, однако почти ровная береговая линия ограничивала число естественных гаваней. Правда, Аманос и Касий на севере, а также палестинское нагорье на юге не являлись достаточно сильным бастионом против атак с тыла, в отличие от высокого Ливанского хребта. Поэтому именно у подножия Ливана сгруппировались и процветали крупные и стабильные поселения: Триполи[53], Ботрида, Библ, Бе-рит, Сидон, Тир. Вместе с Аркой, Симирой, Арадом на севере и другими городами они образовывали мозаику миниатюрных самодостаточных, автономных городов-государств. На юге Сирии Газа[54] и Аскалон[55] находятся на побережье, но ряд других ханаанских городов – Гезер, Лахиш, Мегиддо, Хацор, Сихем, Иерусалим – расположены во внутренних районах. Все эти пункты, как и некоторые другие, упоминаются в отчетах л кампании Тутмоса III (начало XV в. до н. э.) и письмах из Телль-аль-Амарны, а также описаны в Книгах Иисуса Навина и Судей.

Города имели небольшую площадь. Гезер и Хацор, два из крупнейших, охватывали 15–16 акров (6–6,5 га); Иерихон – только шесть (2,5 га). Определяющим фактором при выборе места могла быть гора, удобная для организации обороны, или близость источника воды. Однако стена Гезера, как показали современные раскопки, имела толщину в 16 футов (4,8 м); валы Иерихона возвышались на 21 фут (6,5 м). Таковы были могучие ханаанские крепости, напугавшие шпионов Моисея. Главным оружием обороны ханаанеев была боевая колесница, которую они же и завезли в страну. Лошади появились примерно во времена гиксосов (ок. 1750 до н. э.). Кроме того, наступательное оружие включало в себя лук и стрелы с бронзовыми или кремневыми наконечниками, короткий кинжал, изогнутый нож – остатки всех этих видов оружия были найдены – и тяжелую дубинку из твердой древесины.

Сельское население, очевидно, было немногочисленным, и общее число жителей доизраильской Палестины не могло превышать четверти миллиона. Города просто росли, не следуя по заранее установленному плану. Для ханаанских построек XV века до н. э., раскопанных лопатой археолога, в целом характерно плохое качество и неправильная планировка. Бедные дома были тесными и перенаселенными, как бывает и по сей день в старых деревнях. У состоятельных людей дом имел центральный двор, вокруг которого толпились постройки. У некоторых, очевидно, были свои амбары и резервуары для воды.

Некоторые города – Арад, Сидон, Тир – имели двойную линию обороны. В каждом случае их жители занимали поселения-близнецы, одно на материке, где они торговали и растили свои сады, а другое – на близлежащих островках, куда они бежали в случае если, например, стаи ассирийских волков прорывались через горные перевалы. Арадяне, чье приморское поселение в эллинистические времена получило название Антарад[56], сгрудились на своем скалистом островке вроде Манхэттена в миниатюрных «небоскребах». Их изобретательность проявилась в том, как они наладили снабжение водой для своего острова. Дождевая вода с крыш хранилась в цистернах и пополнялась из подводного источника путем погружения над ним огромной перевернутой воронки, к которой прикреплялся кожаный шланг. Это, пожалуй, самые ранние сведения о пресноводном подводном источнике.

Тир на островке был «построен почти одинаково с Арадом»[57]. Островок соединялся с материком земляной насыпью длиной в полмили, которую возвел Александр во время осады. Недавние раскопки под морем и сделанные с воздуха фотографии показывают, что главная гавань располагалась с южной стороны острова, что защищающий ее волнорез, теперь находящийся на глубине 50 футов под поверхностью (15 м), имел 750 метров в длину и около 8 метров в толщину и что надо всем возвышались городские стены с отдельно стоящими башнями на концах. Эти массивные сооружения предположительно были воздвигнуты царем Хирамом, современником Соломона, при котором город достиг своего расцвета. Это сделало Тир одним из самых сильных портов в восточной части Средиземноморья. Однако и тогда, и всегда он стремился к торговле и богатству, а не новым землям и завоеваниям.

Северный брат Тира Сидон стоял на мысе, выбранном – в том нет никаких сомнений – из-за превосходной гавани, образуемой рядом крошечных островков, впоследствии соединенных искусственными насыпями. Эта гавань находилась на севере; на юге была еще одна гавань, называемая Египетской, большая, но менее безопасная. Стена защищала часть города, расположенную на суше. Его нынешний замок Калаат-эль-Бахр («морской замок») обязан своим происхождением крестовым походам и возведен на самом крупном из островков. В начале XVII века ливанский эмир Фахр ад-Дин аль-Мани распорядился завалить вход в древнюю гавань, чтобы не дать подойти к городу османскому флоту.

Политическая изоляция этих городов-государств, отражающая физическую раздробленность страны, в лучшем случае могла быть преодолена лишь временно и локально при главенстве одного из городов, добившегося политической гегемонии. Порой общие интересы способствовали добровольному формированию федераций. Угарит в конце XVI века до н. э., Губла в XIV, Сидон с XII по XI, после него Тир, а затем Триполи в V веке играли роль таких лидеров. Города объединялись в первую очередь перед лицом надвигающейся опасности, образуя союзы и альянсы. Один из немногих задокументированных союзов потерпел разгром от рук Тутмоса III в Мегиддо в 1479 году до н. э., но возглавлял коалицию далекий Кадеш на Оронте. Век спустя письма из Телль-эль-Амарны выдают не только отсутствие согласованных действий, но и попытку со стороны финикийских царей снискать милость египетского владыки за чужой счет. Большинство из этих царей обращались к фараону лично и индивидуально. На протяжении своей долгой истории ханаанеи доказали, что они – миролюбивый, а не воинственный народ. Их интересы сосредотачивались в области торговли, искусства и религии, а не войны. Как правило, их города склонялись перед захватническими ратями из Египта, Вавилона, Хеттского царства, Персии или Македонии. Они покупали неприкосновенность от ненужного вмешательства в свои дела путем уплаты дани и надеялись, по крайней мере, отчасти компенсировать ее расширением рынка во внутренних районах.

Народ Ханаана выработал типы хозяйствования, обусловленные их землей и ее природными ресурсами. Древнейшими основными занятиями были сельское хозяйство, рыболовство и торговля. Главной заботой было земледелие; и это глубоко повлияло на их религию. Сначала зерно сеяли вручную, но затем из Вавилонии завезли плуг, который придал полеводству новый импульс; в южную часть страны, возможно, плуг попал из Египта. Находки, относящиеся к ханаанскому земледелию между 1500 и 1300 годами до н. э., были сделаны в Телль-Бейт-Мирсим (Кирьят-Сефер). В Рас-Шамре раскопали бронзовую мотыгу. Урожай собирали серпами из кремневых зубцов, прикрепленных к костяной или деревянной ручке. Подобного типа орудия использовались примерно до 1000 года до н. э., когда их вытеснили железные серпы. Примерно в то же время появилось самое раннее из тех, что можно датировать, железное орудие, раскопанное в центральной части Палестины, носок лемеха, найденный в Гиве, городе Саула, современный Телль-эль-Фул. Телль-Бейт-Мирсим подарил археологам железные плуги и серпы вместе с филистимской глиняной посудой, которая помогла датировать эти находки. Молотили зерно своего рода санями, в полозья которых с нижней стороны были вделаны мелкие камни. Веяли большими деревянными вилами. Муку мололи каменными ручными жерновами, а хлеб выпекали в глиняных печах цилиндрической формы. Вся эта картина, по существу, радикально не отличалась от практики, принятой в сельской Сирии в наше время, о чем можно судить, даже мельком взглянув на серпы, жернова, камни для молотьбы, ступы и другие орудия и утварь, обнаруженные в последние годы.

Зерновые культуры также не особенно отличались от сегодняшних. Типичными продуктами были пшеница, овес, ячмень, бобы, вика посевная, виноград, оливки, инжир, гранат и орехи. Зерно, виноград и оливки по праву называют средиземноморской троицей сельскохозяйственной продукции. Чтобы приспособиться к постоянной угрозе засухи, хлепопашцы прибегали к практике так называемого сухого земледелия, при которой поле засеивалось на год, а следующий год оставалось под паром. В ханаанское общество входил класс крепостных или свободных арендаторов, называемых хапши, что соответствует классу мушкену у вавилонян. В сельских районах Ливана, когда жители истощили все местные способы добывать пропитание, они террасировали горные склоны при помощи стен на расстоянии нескольких ярдов друг от друга с целью расширения пахотных земель и защиты почвы от эрозии. Такие террасированные склоны были лучше приспособлены для садов и виноградников, чем для полевого земледелия. Самые ранние упоминания о таких террасах, по сию пору характерных для ливанского пейзажа, встречаются в надписи Тутмоса III.

Среди одомашненных животных первое место занимали коровы, овцы, ослы, козы, свиньи и собаки. Последние три были единственными мусорщиками. Мясо, которое ели только по особых случаям и праздникам, варили в широких горшках. Пищу ели руками или ложками с костяными ручками. Питьевую воду черпали из резервуаров или родников и переносили на голове в кожаных мехах или больших кувшинах. Лампы представляли собой простые глиняные тарелки со слегка защипленным носиком для фитиля. Самые ранние образцы восходят к первой половине 2-го тысячелетия до н. э. Кухонная утварь, в том числе кувшины, вазы и каменные чаши, в бессчетном количестве найдена при раскопках на древних участках и свидетельствует о том, что в основных своих чертах это домашнее хозяйство сохранилось до наших дней.

Ремесленники и торговцы занимали в ханаанском обществе среднее положение между феодальной аристократией, состоящей из землевладельцев и колесничных воинов, и низшим классом крепостных и рабов.

Сыновья, как правило, занимались тем же ремеслом, что и их отцы, и этот обычай продержался до более поздних времен. Есть основания полагать, что ремесленники организовывались в гильдии. Гильдии состояли из тесно сплоченных групп, связанных профессией и кровным родством, и селились по отдельным кварталам. Такие организации существовали в Палестине уже в XVIII веке до н. э.

Керамика, одна из самых ранних и успешных отраслей в Сирии, достигла зенита еще до 1500 года до н. э. Вавилонское влияние проявилось в ней еще за 2000 лет до н. э. Гончарный круг, применявшийся с начала 2-го тысячелетия до н. э., придал ханаанской керамике новое качество и более симметричную форму. Затем стали использовать глину лучшего качества. Характерные признаки древней аморейской керамики начали исчезать, распространилась имитация чужеземных узоров, в основном египетских, критских и микенских. Египетские глазурованные глиняные и алебастровые сосуды ввозились в значительном количестве. Кипрская утварь также служила образцом, о чем свидетельствуют находки в Угарите и других местностях. Угарит находился на сирийском побережье против Кипра. После 1500 до н. э. кипрское и микенское влияние стало особенно сильным. Были разработаны специальные узоры для культовых объектов и предметов, приносившихся в жертву. При глазуровании и для придания особого блеска гончарным изделиям применялось олово. Находки в гробницах свидетельствуют о большом вкусе и мастерстве. Скульптура достигла своего расцвета в XVI веке до н. э.

Царское нагрудное украшение из золота, найденное в гробнице III в Библе. В центре сокол с распростертыми крыльями. На обоих концах украшения соколиные головы. Подражание египетской пекторали

Ханаанеи среднего и позднего бронзового века (ок. 2100–1200 года до н. э.) были, пожалуй, непревзойденными металлургами. Они много работали по меди и бронзе. Химический анализ лезвия топора начала XIV века, найденного в Рас-Шамре, выявил, что они умели не только выплавлять железо, но и смешивать его с другими металлами с получением стального сплава – дотоле об этом не было известно. В поисках таких металлов – олова для получения более твердой бронзы в сплаве с медью, золота и серебра – они предпринимали длительные путешествия за пределы своей родины. Серебряные блюда входили в добычу, взятую в Сирии фараонами. Ювелирное искусство достигло своего апогея в XVI веке до н. э. Ювелирные весы и гирьки были найдены в Рас-Шамре. Серебро, не в виде монет, а по весу, служило валютой повсюду в Западной Азии, хотя торговля в значительной степени имела форму бартера. Синахериб (705–681 до н. э.), один из ассирийских завоевателей Сирии, упоминает сделанное им такое весовое средство обмена: «Я сделал форму из глины и вылил в нее бронзу, как при изготовлении полушекеля». Ножи, наконечники пик, боевые топоры, шила и щипцы были найдены в доизраильском Иерихоне. После 1500 года до н. э. в Палестине появляются хеттские, кипрские и микенские виды оружия. Бронзовые, золотые и серебряные ручные и ножные браслеты, серьги, носовые кольца и броши были раскопаны в различных местах. Маленькие бронзовые цимбалы XIV века до н. э. обнаружены в Телль-Абу-Хавам, недалеко от Хайфы. На памятниках изображались арфы, флейты, гобои, лютни и бубны, от которых по причине их недолговечности не осталось ни следа. Когда ханаанские купцы начали ввозить из Египта амулеты, скарабеев, печати, бусы, сосуды, вазы, оружие и другие товары, ханаанские металлурги стали подражать. Гомер своих поэмах восхвалял финикийское искусство работы с металлом. «Пышный сосуд» из серебра, «чудной своей красотой» помрачал даже «в целой вселенной славные чаши, сидонян искусных изящное дело»[58].