— Это уже слишком. Я будто содержанка. Домашняя зверушка.

— Самолет бы тебе больше понравился?

Я смотрю на Марка и вижу, что он в шутливом настроении. Я, напротив, даже не улыбаюсь. Мы сидим в «моей» машине, которая сейчас стала «его» машиной. Припаркованы мы на Вомеро, одном из холмов с панорамой всего Неаполя — с зелеными квадратами садов, высокими стенами с камерами видеонаблюдения и мусором, который наконец-то вывозят.

— Марк, я и так вся твоя, ты же знаешь. Мне просто не нужно это! — Поморщившись, я указываю в сторону приборной панели, будто на что-то омерзительное, но сидящая внутри меня Алекс-шлюха кричит: «Оставь ее, оставь себе чертову машину!»

— Как насчет квартиры? Я могу купить тебе хотя бы квартиру? — спрашивает Марк. — Я мог бы купить для тебя… апартаменты Диего Марадоны, раньше он жил здесь, разве не здорово? Санта-Лючия слишком уж… вровень с морем, — смеется он.

Наверное, шутит.

— Мне не нужна квартира!

— Ну хорошо. Бриллианты. Рубины. Все изумруды Кашгара.

— Марк, прекрати меня дразнить.

— Но мне нравится тебя дразнить, piccolina. Ты морщишь свой миленький носик, как непослушная девчонка, и тогда выглядишь такой… ах…

— Созданной для порки?

— Ай-ай, dolcezza[51], не искушай меня. — Он сжимает мое колено.

— Марк…

Он одновременно хмурится и улыбается. Затем смотрит на мои голые ноги, еле прикрытые синим мини-платьем. Снова сдавливает колено. И тихонько смеется, обнажая жемчужные зубы.

Марк одет в бледно-серый костюм с бледно-голубой рубашкой и бледно-желтым галстуком, все утонченно-бледного оттенка, за исключением его загорелого лица, щетинистого подбородка и черных завитков волос, которые так меня волнуют. Сегодня суббота. И я пытаюсь вернуть Марку машину, но он настаивает еще разок прокатиться, перед тем как я приму окончательное решение.

Я по-прежнему твердо настроена не оставлять машину себе. Мои опасения насчет такого подарка усугубились ужасной поездкой в Казерту, где в трущобах властвует «Каморра», а еще обратной дорогой мимо окольцовывающих город кострищ, сквозь Треугольник Смерти, бесплодные земли, загубленные мафией, круги мафиозного ада.

Полагаю, надо поделиться этим с Марком, или же он решит, что я просто капризничаю.

Так я и поступаю. Рассказываю ему о поездке с Джесс в Казерту. Его красивое лицо мрачнеет все сильнее, пока не искажается гневом.

— Cornuti![52] — выплевывает он это слово — ругательство в адрес гангстеров.

Говорю ему, что это напоминало «Божественную комедию» Данте. Будто мы ехали сквозь круги ада.