— Он сказал, что батю из партии исключили…

— Вранье! — загрохотал Спивак. — Не верь никакой брехне! Понял, микроб два уха?

— Да…

— Тогда слушай меня. И ты слушай, — повернулся он к Владику. — Сегодня вы будете отправлены в тыл. Сейчас поедете домой. Захватите всю одежду и, какие есть, продукты. Главное — быстро! На сборы даю два часа. По-военному! Чтобы в полдень были здесь, у меня!

Юрась почувствовал, как у него останавливается сердце.

— Значит, сюда придут фашисты?

Спивак опустил глаза.

— Придут или не придут, это другой вопрос. А эвакуироваться вам надо… Потому что… война… Есть приказ — эвакуировать стариков и детей. А немцев мы разобьем… В общем, чтоб в полдень были здесь! — закончил Спивак.

— Не успеть, — сказал Владик, — человек проходит в час пять километров…

— Отставить разговоры! Гурко! — закричал он так громко, что сидевшая на окне кошка прыгнула со страху на занавеску и повисла на ней.

Появился чубатый парень.

— Сажай хлопцев на мотоцикл и дуй опять туда. Чтобы в двенадцать ноль-ноль был обратно. С мальчишками! Со всей их поклажей. Опоздаешь, — без головы останешься! Тебе ясны мои указания?

— Ясны, товарищ секретарь!

— Двигай!

— Айда, голуби! — скомандовал Гурко. — Один в коляску, другой на запятки!

Они пронеслись по главной улице, пересекли площадь и через несколько минут оказались на восточной окраине города. Впереди виднелось высокое каменное здание, обнесенное стеной. Мальчики разглядели в окнах черные решетки. Вдоль каменной стены вышагивал часовой, придерживая за ремень висевшую за спиной винтовку.

— Тюрьма! — догадались ребята.

Возле самой тюрьмы мотоциклу преградил дорогу воинский патруль. Не выключая мотора, Гурко протянул документы:

— Не задерживай, братцы! — сказал он нетерпеливо. — Тороплюсь по важному заданию!

— Разрешение на мотоцикл имеется?