Лена первая сказала мне, что у меня плохое дыхание. Я сама этого даже не замечала, ну, дышу и дышу. Он сказала: «Послушай как ты дышишь». Медицинские работники смотрят на людей совсем не так как другие. Я так могу разглядывать заусенец на пальце, как они видят людей.
И Лена первая мне сказала на моего мужа: «Ты что не видишь с кем ты живешь?» Это в ответ на то, что мои родители как раз приватизировали бабушкину квартиру в Луганске для меня и там что-то надо было платить. Я сказала, что может с родителями Сергея сброситься надо. Она категорично сказала, что надо выкупать самим.
Наши мужья по крайней мере раз в две недели ездили в Москву в Управление и привозили продукты оттуда. Однажды муж Лены как-то подзабыл их купить и привез только яблоки. Лена, которой надо готовить двум мальчикам, поступила очень просто: она поставила перед ним эти яблоки и сказала: «Что привез, то и ешь. Другого у меня для тебя нет». Вот сидел он в кресле и задумчиво нарезал яблочко на дольки. Выводы, очевидно, сумел сделать.
В принципе любой офицер мог спокойно есть с солдатами в столовой, но там начали давать уже окончательное пойло. И мой Серега зачастил домой на обед. Как-то он заходит в квартиру, а по ней аромат гречки и жареного цыпленка. Он так вдохнул, но вспомнил, что кухня на три хозяина и сказал: «Надеюсь что это у нас». Это было у нас.
************* ОТСТУПЛЕНИЕ: "ВРЕМЕНА"=============
Не одним нам жилось плохо и непонятно. Эпохальную документалку «Так жить нельзя» Станислава Говорухина, в 1990 году посмотрели всей страной. Всей страной и говорили: "Так жить нельзя". Вкратце, там идётся о "новом прекрасном мире": нищете, преступности и кризисе государственной системы.
Чемпионат мира по футболу в 1990 я уже и не смотрела. Настроения не было, да и условий. Только финал и два полуфинала. Марадонна сумел вообще ни одного гола не забить, зато наш Заваров что-то забил, но он уже вовсе стал не наш, а "Ювентуса". Чемпионом стала ФРГ и главным там уже был именно тренер – Франц Беккенбауэр, а не какой-то игрок. Немцы это коллективная машина. Футбол на фоне происходящего в стране уже был зрелищем далеко не самым динамичным. Теперь все смотрели политику.
================================================
Однажды наш доктор – Тима, допившись до чертиков, заперся в комнате, и не открывал дверь своей жене, которая пришла с ребенком с прогулки. Она стучалась и уговаривала очень долго. Я ей предложила обойти дом и посмотреть с окна, потому что с лоджии увидела её Тиму. Когда мы обошли дом, то Тима стоял на улице под окном в ушанке посредине лета и его трясло. Она его уговорила пойти домой и кто-то влез в окно и открыл дверь изнутри.
Жена Тимы училась с ним в медицинском, и когда он перевелся в военно – медицинский в другом городе, и туда женщин не принимали, то она поехала за ним и один год обучения пропустила. Но потом уже будучи замужем как- то доучивалась. Так что Тима был её бесценным богатством и под надзором.
Однажды они попросили меня посидеть часик с их годовалой дочуркой. Её посадили в моей комнате на диван. Я приготовилась развлекать ребёнка, прикидывая, что будет мячиком, что будет машинкой. Но девочка как сидела глядя в одну точку, так и сидела. Я с таким столкнуться не ожидала и не знала надо ли её выводить из этого состояния. Мы так час и просидели. Когда мамашка вернулась, то я у неё спросила об этом. Она небрежно махнула рукой и сказала: «У неё бывает». Потом ребенка определили в ясли, а молодая врач начала устраиваться на работу. Ей предложили должность патологоанатома и сказали – там зарплата выше, но она предпочла работать участковым терапевтом с живыми людьми.
Я тихо – мирно Москву осмотрела: монастыри, кладбища, проспекты, выставки; нормально готовить и покупать продукты научилась, курсы вязания окончила, некоторую практику работы с документами получила, а Серёга к двадцати шести годам заметно обрюзг, почернел и наша жизнь вошла в штопор.
Не знаю до чего бы мы естественным образом дожились, если бы я не загремела в онкологию. Мне сразу стало вокруг всё окончательно безразлично. Поэтому, на фоне своего настроения, я как-то свысока – сбоку и не сразу реагировала на происходящие.
Изменения в стране: из продуктов в 1990 -1991 годах в магазинах остались только пластмассовые мыльницы и перловка. Чтоб сделать себе дома яичницу однажды я зашла в ближайший ресторан и купила десяток яиц по ресторанной цене. В овощных продавались только зеленые помидоры и их деловито раскупали.
За хлебом стояли дичайшие, невероятные очереди. В этих очередях самое интересное это то, что хлеба в магазинах не было, его только должны были привезти.
Мои родители в Луганске в шоке смотрели телевизор и начали передавать нам еду с попутными командировочными. Сколько они передавали съесть невозможно: от семечек, в которые зарывали бьющиеся банки, до фруктов и завернутых в уксусную марлю цыплят.
Серега встречал передачи на станции Ожерелье. Однажды притащил сумку, а там даже арбуз был, и говорит: «Как на рынок сходил». Я не помню чтоб просила присылать эти посылки. Но нам и раньше всегда что-то подкидывали и Серёгины родители тоже.
Было дико смотреть на происходящее вокруг. Не скажу чтоб я в этих очередях стояла хоть раз, но я их видела, и уже это заставляло задуматься: "В правильной ли местности мы находимся?" Серёга таскал хлеб понятно откуда, со страшной конспирацией его заворачивая. Видимо тоже не хотел стоять в тех очередях. Иногда Серёгина хозяйственность приводила к некоторым негативным последствиям. Однажды он притащил литровую банку черного молотого перца. Видимо намолотил где-то по случаю. И она у меня чуть-чуть перевернулась на столе. Но вот под столом стоял его сундучок с инструментами. И хоть я устраняла последствия маленькой аварии, но чихал он когда залезал в свой сундучок уже всегда.
Из Москвы тоже уже привезти покупки стало невозможно. В Москве наступил дикий голяк. Народ из соседних областей блокировал проезд машин с продуктами в Москву. Требовали, чтоб машины возвращались и сдавали товар в магазины своей области. Эпоха из загадки: «Что это такое "длинное зеленое и колбасой пахнет" – "электричка из Москвы" закончилась. В Москве ввели "карточки горожан", по которым теперь нужно было покупать товары даже не связанные с едой, например полотенце или простынь. Нам в части выдали какие-то бумажки что мы хоть и прописаны хз где, но типа москвичи.
Потаённый мир мужа открывался мне при уборке. Из всех углов выпадали то пустые, то полные бутылки.