— А как же страх?

— Страх перед кем? — оглянулся он.

— Перед теми людьми, которые могут воздать наказание. Допустим, директор, раз речь идет о нарушении его правил.

— Какая глупость! Лично я боюсь только Господа Бога. Лишь его законы я готов соблюдать, — он улыбнулся. — Кстати, я Дэн Мак’Коллин, второкурсник и первый кандидат на исключение.

— Почему? — этот человек то и дело каждой сказанной фразой ввергал мой разум в состояние удивления и шока.

— Потому что мне здесь не нравится! Ярый противник всей этой заумной чепухи учиться на юриста. Даже звучит абсурдно! Никогда не любил адвокатов. Они такие зануды! Для них жизнь не что иное, как один большой устав и ни шага в сторону! Чопорные лица и сплошь одинаковые характеры. Скучные натуры. Такие люди не могут быть романтиками. Все их действия крайне предсказуемы, а список законов служит им Библией. Сколько ни встречал адвокатов — все они такие!

— Ты прав, — охотно согласился я. — Это портрет моего отца. Он адвокат.

— И, очевидно, совсем скоро ты станешь его копией.

— Этого хочет он, а не я.

— Тогда что ты тут делаешь?

— Подчиняюсь его воле. У меня никогда не было права выбирать.

— Права выбора нет только у мертвецов. Что им, бедным, поделать, они ведь умерли. У них нет возможности передумать, что-либо изменить, сбежать от своей участи и послать все в тартарары. А у нас есть такие привилегии. Вот я совершил ошибку, последовал совету…

— Какому именно?

— Учиться здесь. Сегодня утром я окончательно убедился, что это было напрасно. Вот сам посуди: я, — Дэн указал на себя пальцем, — человек, не воспринимающий всерьез даже кодекс и все, что там написано, с совершенно иным складом души, стану адвокатом — это ровно такая же нелепость, как если бы блудница вдруг стала монахиней!

Прежде мне никогда не удавалось говорить с человеком, почти равным мне по возрасту, который стал бы так открыто выражать свою точку зрения. Я был восхищен и одновременно изрядно потрясен, ведь для этого нужна смелость, врожденная жажда к жизни без предрассудков, которой меня, очевидно, не наделили. Однако это состояние безграничной свободы оказалось заразительным, будто вирус или наркотик. Часть его незримо, но ощутимо просочилась в мою душу, и в ту же секунду я понял: пути назад уже не будет никогда! Я уже просто не захочу становиться тем Мартином Моррэсом, каким был раньше.

— Ты хочешь уйти? Оставить колледж?

— Разумеется! — уверенно произнес Дэн. — Но просто уйти — несколько скучно. Прежде чем покинуть это заведение, я намерен всех немного позлить и тем самым порадовать себя, — он вынул из кармана свои часы. — Пойду-ка я, пожалуй, спать.

Дэн уж было сделал шаг к двери, но тут мой рот неожиданно открылся, и слова вылетели сами.

— Я тоже хочу уйти!

Он остановился.