— Ну, это покруче, чем обезьяна, звучит. — Ваня уставился на блуждающее животное. — Чего он ходит и ходит? Может, он бешеный?

— Энергичный просто. Я же говорю, это ты. Пойдем, парни, я увидел там указатель на павильон ночных животных. — Чехов заручился всеобщими кивками и зашел в корпус обезьян.

Вообще, зря он это сделал. Проходя мимо любого животного, слышался радостный крик Есенина: «это ты!»

— Гляди, Чехов, какой волосатый обезьян! Это ты. Ого, а этот банан выронил. Ну вообще ты.

Женя закатил глаза и потрепал беспечного друга по голове. Вся пятерка спустилась вниз и начала оглядываться. Вокруг стояла полная темнота, и лишь редкие ультрафиолетовые лампы озаряли пустоту этого сумрака. Глаза отказывались привыкать, поэтому Ваня еще на входе успел врезаться в старушку и чуть не сбил ее с ног.

— Чехов, ты нас сюда привел, чтобы от обезьян подальше уйти? Это какой-то семейный конфликт? Банан не поделили?

Все парни уже перестали воспринимать насмешки своего рыжего друга в штыки, поэтому лишь спокойно улыбались на все его слова. В один момент Есенин сорвался с места и бросился к клетке, само собой поскользнувшись на влажном полу. Он не упал, ведь успел схватиться за ограждение перед стеклом. Поэт раскрыл рот и начал оглядываться.

— Это что за Бобик? — выкрикнул он, заставив тем самым всех товарищей подойти к стеклу.

За ограждением круги наворачивало подобие слона, правда, с волосами, тупым рыльцем и огромными острыми ушами. Это нечто гуляло по углам, нюхало землю и что-то жевало своими крошечными инопланетными зубами. Коровьев склонил голову, разглядывая зверя, казавшегося в темноте пришельцем, правда, упавшим с летающей тарелки, отсюда немного помятым. Базаров прочитал надпись на табличке, приклеенной высоко в углу.

— Это трубкозуб.

— А как он так? А почему? А зачем у него уши такие? А он может меня съесть? Жесть он, конечно, забавный. Я его люблю. — перебивал самого себя по-детски удивленный и схватившийся за голову Ваня. — Чехов, а почему у нас такой штуки нет дома?

Женя выждал паузу и цинично выпалил:

— Дорогой, нашим детям нужна новая обувь.

— Жень, а ты можешь эту собаку зарисовать? Ну вы посмотрите, какие уши! Жесть. — Ваня очень ярко вопил это на весь зоопарк, казалось, что даже на другом конце было слышно удивление парня от этого причудливого создания. — Чехов, ты вырубаешь смотрителя, а я забираю трубкозубра.

— Трубкозуба.

— Неважно. Чехов, давай на раз-два-три.

Женя закатил глаза, и Есенин цокнул. Он скрестил руки, помахал напоследок удивленному животному и начал отстраненно шататься у клеток.

— Я сегодня же тату набью с этим недоразумением. Где, думаете, лучше: на ноге или на плече?

— На плече больше подходит, у тебя на ноге банан нарисован. — серьезно вступил в разговор Адам.

— Так вот почему меня так Чехов любит! — подмигнул товарищу Ваня.