— Коровьев… — послышался сзади нежный голосок Алины.

— Со вчерашнего дня я, видимо, Онегин. — холодно ответил он и вышел, не попрощавшись.

Не слушая крики сходящего с ума от злости и боли Базарова, парень вытащил его за плечо из театра в сквер, находящийся напротив.

— Зачем? Коровьев, зачем?

— Базаров, это ты мне ответь! Зачем возвращать ту, что тебе изменила!

— Измену можно простить, ты сам говорил!

— Только если у партнера есть желание любить тебя и дальше! — перебил его парень и потащил дальше от театра.

Базаров выбивался, но понимал, что деваться некуда — Адам и правда сильнее, а значит, путь к любимой ему отрезан. Когда здание скрылось за кронами желтых деревьев, Витя расслабился и позволил Коровьему отпустить ему без страха, что тот убежит. Он достал пачку сигарет, поджал губы, закачал головой и посмотрел на музыканта.

— Ты любил ее? Не знаю уже, чему от тебя верить. Твоим словам мне или твоим словам Алине.

Адам остановился на секунду и пожал плечами.

— Я не знаю.

— Но зачем было это делать…

— Я был уверен, что люблю. А потом услышал твои слова, понял, что ни на унцию не хочу быть с ней так же, как ты. Прости меня, Вить.

Базаров замолчал и закурил, глядя на горизонт.

— Она бы этого хотела. — прошептал он.

Адам сощурил глаза от боли и стыда, посмотрел на идущего рядом товарища и продолжил путь молча.

— В центр? — вдруг произнес Витя.

— Что?

— Поехали в центр.

Коровьев недоверчиво взглянул на него и, запинаясь, пробормотал.