– Что именно вам жаль?
– Мне, как и всем людям, жаль потраченного впустую времени. Наверное, мы с вами слишком рано встретились, раз вы, Ян, не можете уловить то, что я преподношу вам. Когда-нибудь вы это поймете. По крайней мере, я на это искренне надеюсь. А вам желаю не опускать руки при неудачах, ведь именно они и помогают нам. И если вы действительно тот, за кого я вас принимаю, то этих неудач в будущем у вас будет не так уж и много.
– Я сам на это очень надеюсь.
– Главное, помните, мистер Радецкий, страдание – это лишь иллюзия. Оно не должно нами обожествляться. Если страдание возведено в культ, если оно вызывает в вас к себе почтение, то вам никогда от него не избавиться! – этими словами он закончил свой короткий, но, безусловно, важный урок для меня.
Солнце уже достаточно поднялось над горизонтом и, попрощавшись с Наронгом, я отправился собираться. Он же так и остался стоять на балконе, всматриваясь куда-то вдаль, наверное, пытался разглядеть там жизнь, о которой говорил мне.
Честно сказать, я до конца так и не понял, какую цель он преследовал, пригласив меня в гости. И вряд ли уже когда об этом узнаю, но на мгновение мне показалось, что это был жест дружбы. По словам самого Наронга, несмотря на многочисленные знакомства и огромное ближайшее окружение, он не мог похвастаться обилием друзей, а точнее, их практически у него не было. Может, во мне он пытался увидеть достойного друга? Или увидел… Этот вопрос я снова оставил без ответа.
Забегая вперед, скажу, что на момент написания книги с Наронгом мы больше не встречались. Лишь периодически созванивались, и то ограничивались недолгими шаблонными разговорами. Но его умные слова преследовали меня на каждом углу моей жизни – они, как молитва для верующего, вспоминались и проговаривались каждый раз, когда становилось невыносимо, морально больно и просто не по себе от этой непредсказуемой жизни.
***
Вернувшись в Монако, я продолжил активно заниматься своим бизнесом. Деловые переговоры и встречи, которых за последнее время было очень много, я обходил стороной, уделяя больше внимания компании и сотрудникам в частности. Как всегда, хорошего руководителя от обычного отличает умение вовремя заметить просадку оборотов и начать принимать какие-то меры. Хотя для меня бизнес, в первую очередь, – это любимое дело. А точнее, его можно назвать хобби. Хобби, которое приносит не только духовное удовлетворение, но и приятным бонусом еще и материальное. Ну а как по-другому можно назвать дело, которое нравится и из-за которого ты готов не спать сутками? Оно мне нравилось с самого его зарождения и, как следствие, давалось очень легко. Наверное, поэтому я достиг такой большой вершины. И под «вершиной» я имею в виду не высокий уровень достатка, а нечто иное. То, что есть в каждом из нас, но то, на что люди зачастую не обращают внимания – «суть нравственности». Точнее, ее мельчайшие частички, которые присутствуют в каждом человеке еще с самого его начала, но благодаря стороннему влиянию очень быстро забываются, растворяясь в туманности своего «Эго».
Так вот, моя компания процветала, хоть и с некоторыми погрешностями, но они были настолько условны, что я попросту не обращал на них внимания. К концу месяца мои аналитики спрогнозировали неплохой рост акций на следующий месяц, и это не могло меня не радовать. Однако в душе засел стойкий осадок какой-то тревоги. А так как моя интуиция никогда не подводила, я ждал плохих новостей. Не то чтобы я сидел в своем пентхаусе возле окна с бокалом виски и ждал чего-то. Нет, конечно. Но события в начале августа дали понять, что месяц будет не из легких.
Утром третьего числа меня разбудил телефонный звонок от Алекса. Второй раз в жизни я слышал его таким взволнованным. Первый был, когда наши акции резко упали на фоне нестабильной политической ситуации. И это было очень серьезно, так как мы понесли тогда серьезные убытки, смешавшиеся с потерей половины всех клиентов. Поэтому по пути в офис я готовился услышать худшие новости.
В дверях у входа меня уже ждал Алекс. Мы поздоровались и вошли внутрь. Было тихо. Причем настолько, что наши шаги эхом разносились на пару этажей вверх. Все двери были закрыты, в коридорах стояли разного рода коробки с документацией. Сквозь стеклянные перегородки кабинетов виднелись включенные компьютеры и ноутбуки. Незнающий человек мог бы подумать, что в офисе творится анархия. На самом деле это было не так. Просто для своих сотрудников я делал всякие поблажки. На мой взгляд, результативная работа заключается в чувстве свободы, отсутствии, так сказать, рамок и ограничений. Поэтому все сотрудники приходили на работу тогда, когда считали нужным, и делали в своих кабинетах то, что хотели. Такой подход только набирает популярность, но его эффективность уже доказана не одним примером. Но сейчас не об этом.
Мы с Алексом прошли в мой кабинет. Его мышцы лица были напряжены все до одной. И от этого мне стало жутко.
– Рассказывай, – я уставился на него.
– Ян, ты же знаешь, что мы возлагали большие надежды на «Социал Дженерейшен». Так вот, вчера они выступили с официальным заявлением о том, что их компания обанкротились.
Эта новость заставила меня вжаться в кресло. Мы действительно возлагали большие надежды на эту крупную компанию, и ее крах не только подпортил наши планы, но и оставил без крупной суммы. Такие ситуации случаются нечасто, и обычно я могу их предвидеть и как-то повлиять, но из-за плотного графика у меня попросту не было времени на это. На момент, когда я пишу эти строки, деньги уже перестали быть для меня чем-то важным, но в той старой жизни они были ее неотъемлемой частью. И поэтому такая печальная весть не обошла стороной мое психологическое состояние.
Я очень хорошо запомнил тот день, то утро, тот час, когда узнал эту новость. Помню, как просидел тогда в кабинете весь день, отключив все средства связи, изолировавшись от всех. Где-то в глубине души я даже почувствовал, как что-то растворяется, будто часть меня просто исчезает бесследно. С этого момента моя жизнь стала кардинально меняться. Нет, мой бизнес не пошел под откос и, даже наоборот, благодаря моей команде удалось заработать еще больше, чем потеряли. Дело было во мне самом. Я стал чувствовать себя отрешенным от всего мира. Все вокруг стало чуждо, словно душа наконец проснулась и поняла, что находится не в своем теле. И эта жизнь принадлежит не мне. Знакомые рассуждения? Вот и я сразу вспомнил слова Наронга. Как бы там ни было, жизнь продолжалась. Я ездил по городам и странам, общался с людьми, подписывал важные контракты и старался не оставаться один на долгое время. Но с наступлением осени чувство одиночества стало переходить все границы. Меня перестали спасать всякого рода мероприятия с большим скоплением людей, каждодневный флирт с разными особами и даже алкоголь, к которому я успел пристраститься, уже не мог смыть поганое чувство внутри меня. Дни и недели слились в одном сплошном потоке информации. Я перестал обращать внимание на то, что когда-то мне было важным. Из-за этого страдал и мой бизнес. Перестав руководить командой и контролировать весь процесс, я практически пускал его под откос и, чтобы хоть как-то спасти любимое дело всей жизни, я передал управление Алексу. Что на меня нашло тогда, я и сам не понимал. Возможно, я просто устал от любимого, но все же однообразного и примитивного занятия в виде получения денег. Такой процесс разрушает все, не отвечающие за умственную деятельность, клетки головного мозга. И не только их. А еще притупляет все имеющиеся чувства, кроме одного – чувства собственного достоинства, которое начинает зашкаливать в определенные периоды жизни. На мой взгляд, это действительно страшно для обычного, по меркам биологии, человека.
Это совсем не означало, что я потерял голову от больших денег, съехал с катушек, как многие миллионеры, начав употреблять все, что льется и нюхается. Нет. Просто мое мировоззрение повернулось на сто восемьдесят градусов. В современном мире мое состояние можно было описать одним емким, но очень правильным словом – нигилизм. Этот термин как нельзя лучше подходил для меня в тот тяжелый период жизни. Алекс даже хотел нанять психотерапевта, боясь, что я совсем угасну. Но первая и единственная встреча закончилась, так и не успев начаться, из-за того что девица, называемая «психотерапевт», больше походила на низкую барышню с такими же низкими моральными устоями, чем на дипломированного и опытного специалиста. Вообще все переживания Алекса относительно меня стали переходить все разумные пределы, несмотря на то, что по сути были высосаны из пальца, но отчасти я его понимал, поэтому сильно и не противился. Возможно, именно из-за настойчивости Алекса я смог пересмотреть некоторые свои принципы.
Началось все с того, что в середине ноября он позвонил мне и попросил встречи. Я сказал, что нахожусь дома безвылазно уже трое суток и планирую это продолжать, поэтому он может приехать в любое время. И, конечно же, уже спустя несколько часов мы пили кофе, сидя на открытом балконе.
– Ты так и планируешь быть изгоем до конца жизни? – поставив чашку на стол, начал Алекс.