— Не нужен мне твой билет, — коротко ответил Кай.
— А твои глаза говорят совсем другое, — и Иван расплылся в ехидной улыбочке.
— Мои глаза ничего не могут тебе сказать, потому что они пусты, пусты и безжизненны, как и моя душа. У меня была мать, была любимая девушка, почти невеста. У меня были грандиозные планы на жизнь с ней, я думал найти вторую работу, я даже нашёл место, куда можно было бы устроиться работать, чтобы у меня было достаточное количество денег. Даже мать не знала о моих планах, я ей тогда ничего не сказал, потому что она была против моей связи с этой, как она говорила, «вертихвосткой». А теперь мама скончалась прямо за кухонным столом, девушка оказалась дешёвой подстилкой, а мой лучший друг получил ни за что хорошую трёпку и отвернулся от меня. И после того, как я за один день умудрился потерять трёх самых близких мне людей, я видел только один выход — петля.
Так что, спасибо за твоё предложение, Иван, но я вынужден отказаться, ибо там мне делать нечего. Если хочешь — забирай мою душу, мне она больше не нужна.
— Мне твоя душа ни к чему, — ответил Иван, — коллекционировать души несчастных — это не мой профиль. Я тебя выслушал, а теперь, я думаю, будет справедливо, если ты выслушаешь моё мнение по этому поводу.
— Валяй! — Кай был не против.
— Присаживайся и продолжим наш диалог.
— Куда, скажи мне, пожалуйста, я должен… — Кай запнулся, потому что, оглянувшись назад, он увидел огромное кресло с высокой спинкой. Кресло обтянуто чёрной кожей, а подлокотники выглядели, как настоящее произведение искусства. Обернувшись к Ивану, Кай увидел, что его собеседник уже сидит в таком же кресле и жестом приглашает его присесть. Кай не заставил просить себя дважды. Кресло оказалось такое глубокое, что парню показалось, будто он погружается в него, как в болото, а хрустящая кожа обволакивала его со всех сторон. Подлокотники выполнены из какого-то тёмного дерева, и это была явно ручная работа. Кай положил свои ладони на две львиных головы с раскрытыми пастями, у которых вместо глаз сверкали огромные аметисты. Кай был настолько восхищён и погружён в изучение подлокотников кресла, что не сразу заметил, что в его ушах звучит музыка. Стоны девушки переплетались со звуками гитары, Кай немного оживился.
— Эй, — воскликнул Кай, — я знаю эту песню. Это же «Jane Air».
Увидав его изумление, Иван улыбнулся и подкурил сигару.
— Да, ты прав. Я хорошо знаю твой музыкальный вкус и решил сделать так, чтобы тебе было более комфортно и уютно. Кстати, твои музыкальные предпочтения довольно специфичны, но разнообразны. Об этом мы поговорим позже, сейчас есть разговор поважнее. Надеюсь, тебе удобно? — спросил Иван, чтобы сменить тему разговора.
Кай кивнул, продолжая прислушиваться к музыке, ожидая первых строк текста песни, но их так и не последовало. Это оказалась инструментальная версия песни.
— Может быть, сигару? — Иван открыл коробку, которая стояла на журнальном столике между креслами. — Кубинские.
— Нет, спасибо, я не курю, — ответил Кай, изучая журнальный столик, на котором и стояла коробка, полная сигар, а ещё бронзовая пепельница, мини-гильотина для сигар и спички. И тут Кай услышал голос Антона Лиссова. Вырванные строки из песни эхом покатились в пустоту.
Куплет так и не был окончен, и снова продолжил звучать инструментал.
— Эй! Я никогда не слышал такого ремейка. Это что-то новое? — Кай был искренне удивлен, потому что активно следил за творчеством этой группы.