Выслушав чужака, Тимур долго сидел и молча думал. Парень не мог понять: что тут вообще творится?
— Можешь думать что угодно, — сказал Иван, — но я хочу, чтобы ты сделал всё в точности, как я тебе сказал. Скоро утро и мне пора уходить. И чтоб ты не думал, что это был всего лишь сон, я разобью эту чашку с водой. Иван протянул руку и одним пальцем столкнул чашку с тумбочки, которая стояла у изголовья кровати. Чашка разлетелась вдребезги, и на полу начало растекаться багровое пятно. Каким-то образом вместо воды в чашке оказалась кровь. Тимур посмотрел удивлённым взглядом на окровавленные осколки, а потом перевёл взгляд на ночного гостя, который широко улыбался жуткой улыбкой. Улыбка переросла в смех, Иван поднялся и вышел из комнаты.
— Помни о нашей договорённости, — сказал ночной гость и, продолжая смеяться, захлопнул за собой дверь.
***
Тимур проснулся от хлопка. Встрепенувшись и бросив сонный взгляд на дверь, он увидел, что она открыта. С двери взгляд был переведен на чашку, которую разбил ночной гость. Чашка стояла на своём месте, целая и невредимая. Перевернувшись на живот и свесив голову с кровати, Тимур не обнаружил никакой жидкости на том
месте, где якобы разбилась чашка.
— Это
Комнату заполнила тишина, лишь отчетливо слышался какой-то странный шорох. Тимур начал прислушиваться и понял, что источник звука совсем рядом. Парень поднял голову и от увиденного зрелища чуть не обомлел. Кровь отхлынула от лица, оно вмиг побелело, а его тело сковал страх.
Чашка, стоявшая на тумбочке, медленно вращалась вокруг своей оси. А странный шорох, долетавший до ушей Тимура, оказался трением керамического донышка чашки о лакированную поверхность столика. Пульс в висках Тимура бил кузнечным молотом, а сердце обезглавленной курицей билось о грудную клетку. Хорошо, что дыхание
относится к безусловным рефлексам человеческого организма, иначе бы насмерть перепуганный парень уже давно бы задохнулся. Тимур не мог оторвать взгляда от вращающейся чашки, он абсолютно не моргал, поэтому из глаз потекли слёзы.
Чашка сделала свой последний оборот и замерла на месте. Это подействовало на Тимура как определённый знак, он часто заморгал, от чего слёзы потекли ещё сильнее. Не успел испуганный парень отереть слёзы, как чашка снова пришла в движение. Только на этот раз она медленно начала наклоняться в сторону, касаясь тумбочки
только одной стороной донышка. Она наклонялась до тех пор, пока не стала ровно по диагонали относительно горизонтальной поверхности тумбочки. Достигнув угла наклона, примерно сорок пять градусов, чашка снова замерла. И снова эта пауза между движениями чашки дала Тимуру возможность отдышаться и вытереть новую
порцию слёз. Парень даже отдышаться не успел, как чашка снова пришла в движение. На этот раз она медленно, но уверенно, всё так же находясь в неестественном положении, начала ползти к краю тумбочки. Когда чашка достигла самого края, то, по идее, она должна была упасть и разбиться, но чашка парила в воздухе, словно у тумбочки было невидимое продолжение столешницы. Немного отлетев от ночного столика, чашка снова замерла и повисла в воздухе. Тимур не сводил с неё глаз и всё так же боялся пошевелиться. Немая сцена длилась где-то минуту, для парня же эта мину-
та показалась долгим часом.
Раздался звонок в дверь. Тимур никак не отреагировал на него, продолжая сверлить взглядом парящую в воздухе чашку. Через время раздался более настойчивый звонок. Парень с удовольствием бы сейчас встал и открыл бы дверь, но тело его не слушалось, он словно окаменел. Всё решил короткий удар в дверь, скорее всего ногой, от которого
Тимура подбросило и вернуло телу подвижность конечностей. А вот чашка от этого удара утратила свою невесомость, полетела на пол и со звоном разбилась. Не сводя взгляда с осколков, Тимур сначала боком, а потом задом медленно продвигался к входной двери. Повернув ключ, парень даже не успел дотронуться до ручки, как дверь
распахнулась, и в прихожую ворвался Алексей. Бесцеремонно, даже не поприветствовав друга, он начал лить грязь.
— Если у тебя с утра бодрый стояк, то это не значит, что мы будем торчать под дверью и ждать, пока ты кончишь сеанс утреннего онанизма!
— Я не… Что? — Тимур вообще не понял, что Алексей имел в виду.