Саша с тоской выглянул в окошко — мент мучитель стоял возле стола дежурного и что-то читал в какой-потрепанной амбарной книге. Саша несколько раз нерешительно стукнул в стекло.

Как не странно его услышали и мент-беспредельщик подошел к двери камеры. Дверь была толстой, через стекло мент казался аквариумной рыбой, почти безмолвно разевающей пасть, но, какие-то звуки, все-таки, долетали.

— Хочешь что-то рассказать?

— Я жалобу хочу прокурору написать, что меня раздетым задержали…

— Потом напишешь, перед отъездом. Кроме того, когда ты в изолятор временного содержания поедешь на трое суток, то я тебя одену, все как положено, даже шапку дам. Так что думай, до вечера еще уйма времени.

— Гандон! — Саша выплеснул свой гнев в лицо ментовскому палачу, набрал воздуха, чтобы продолжить, но внезапно почувствовал, как кто-то сзади оттянул резинку на изрядно растянутых семейных трусах.

— Ой! — мужчина от неожиданности схватился за попу и развернулся — бомжи дружно сидели на ближнем краю привинченной к полу скамейки и ласково улыбались Александру гнилыми зубами.

— Гы! — грязный палец опять потянулся к нижнему белью Сашка, и тут нервы парня не выдержали — он истошно заорал и кулаками заколотил в толстое поцарапанное стекло.

— Ну что, готов рассказывать?

— Готов.

— Тогда рассказывай.

— А что рассказывать? Вы спрашивайте…

— Нет, так дело не пойдет… Если ты готов к разговору, то должен сам, добровольно, все рассказать. А иначе нет смысла. Студент, отведи товарища…

— Хорошо, хорошо, я расскажу. — Александр с тоской посмотрел на стоящий перед ним стул. Ноги сегодня необычно скоро устали и уже заходились в дрожи судорог, от полной потери сил Александр чувствовал себя стариком. Но стул перед задержанным был такой расшатанный и хлипкий, он так заскрипел, когда Саша попытался сесть на него, что мужчина предпочел стоять, опершись на стену.