– Отпусти ее, – сказал один из мужчин. Ни один из них не понял, что Энтрери знал, в какую игру они играют. Они думали, что он – пьяный, который потерял контроль над собой и всего лишь хочет общества Алисы задаром.

– У нас здесь есть правила, незнакомец, и с женщинами нельзя себя так вести.

– А с мужчинами, особенно с незнакомыми, богатыми мужчинами, нужно вести себя как с ничейным золотом. Так? Я должен был как слепой последовать за вашей честной девушкой наверх, где вы могли бы меня ограбить?

Мужчины запаниковали на мгновение, но тут же взяли себя в руки.

– О чем ты говоришь? Ты обвиняешь нас в попытке ограбить тебя? Это нелепо. Ты нападаешь на даму, и когда мы вскакиваем, чтобы защитить ее, ты обвиняешь нас в преступлении.

Энтрери ткнул кинжалом немного глубже в бок женщины, от чего вниз по ее голому животу побежала тонкая струйка крови, и немного усилилась дрожь ее обмякшего тела.

– Пожалуйста, ваша подруга заслуживает лучшего обращения, чем то, к которому вы меня вынуждаете. Я просто хочу пройти через этот город без происшествий.

– Теперь я не представляю это возможным, – сказал один из мужчин, тон его голоса позволил Энтрери понять, что мужчины больше не прикидывались невиновными. – Почему бы тебе не отпустить ее прежде, чем мы будем вынуждены убить тебя.

Краем глаза Энтрери заметил движение и пригнулся. Он бросил женщину в сторону и покатился на пол, когда арбалетный болт полетел в него сбоку и с глухим стуком ударился в стену над ним. Энтрери достал меч в дополнение к кинжалу и встретил нападение обоих мужчин, как только поднялся с пола.

Они напали очень согласованно, один создавал брешь, а другой нападал через нее. Они защищали друг друга и двигались так, чтобы не вставать друг у друга на пути. Они делали это так хорошо, что продержались целых четыре секунды.

Энтрери отразил две первых атаки своим мечом. После этого он резко развернулся, позволив своему плащу взметнуться, как будто он повернулся, чтобы бежать. Вместо этого он развернулся на триста шестьдесят градусов и ткнул вперед и мечем, и кинжалом. Мужчины попались на уловку и переместили свой вес вперед в преследовании, когда Энтрери нанес удар. Их оружие было поднято и не могло блокировать атаку.

Оба мужчины отскочили в стороны, и Энтрери последовал за ними, выбросив в стороны оружие. Кинжал аккуратно порезал под поднятой рукой одного мужчины, а рукоять меча Энтрери поймала затылок другого. Энтрери шагнул через проход, образованный для него мужчинами, и пошел прямо к двери таверны. Мужчина, получивший рану на ребрах, опустил оружие и схватился за кровоточащий бок. Другой мужчина споткнулся от удара по голове и упал на Алису, лежащую там, куда ее бросил Энтрери. Никто не бросился в погоню.

Энтрери выскочил через двери в виде крыльев летучей мыши, перерезал веревку, которой его лошадь была привязана к периллам, и прыгнул на животное. Он поскакал вниз по улице, а затем направил лошадь в переулок. Он скатился с седла и занял позицию в углу переулка, глядя назад, на таверну. Он ждал больше минуты, но никто не вышел из таверны, и никто, казалось, не преследовал его.

Энтрери расслабился, вложил оружие в ножны и повернулся, чтобы успокоить напуганную лошадь. Он мог убить этих людей в таверне. Эта мысль мучила его, когда он медленно взбирался назад, в седло. Он очень легко мог ткнуть кинжалом немного глубже или повернуть меч так, чтобы его лезвие, а не рукоятка попала по голове другого мужчины. Мало того, что он не нанес ни одного смертельного удара, он сознательно отказался от них.

В Калимпорте, тот, кто не убивал своих врагов, когда предоставлялся шанс, давал им возможность позже заманить себя в засаду. Это не было матчем по боксу. Не могло быть никаких вторых или третьих раундов. Как только появлялся противник, все заканчивалось здесь же.

И хотя он не собирался оставаться в этом маленьком городке дольше, чем на день, Энтрери не хотел оставлять такой же кровавый след, как он оставил в Каренсточе. Это было не очень умно. Кроме того, не было никаких причин убивать тех мужчин. Они не были настоящими бойцами и занимались главным образом грабежом пьяных. Они поймут, что сегодня они упустили одного, смирятся с этим, извлекут урок из своей ошибки и будут жить дальше. По крайней мере, именно на это надеялся Энтрери.

Общая лавка находилась в маленьком переулке, на полмили ниже по главной улице. В то время, как Энтрери имел доступ к невероятному количеству оружия и инструментов в пещере дракона, большая часть этого была покрыта золотом или украшена драгоценными камнями и алмазами. Он нуждался в вещах, которые не привлекали бы к себе столько внимания.

Энтрери привязал лошадь обрезком веревки и вошел в лавку. Не многие люди нуждались в запасах для путешествий, потому что города находились не более, чем в дне пути друг от друга, но Энтрери подумал, что будет лучше, если он будет держаться подальше от городов некоторое время, пока не решит, как он проведет остаток жизни.

Выбор был невелик, и без помощи торговца за передним прилавком, Энтрери потребовалось полчаса, чтобы найти все, что он хотел. В хаотичном беспорядке лавки он определил местонахождение разборного совка, топора, нескольких маленьких упаковок со стряпней, пилы и старого брезента, который был порван не слишком сильно. Энтрери мог также легко выйти из лавки с товарами, но он заплатил за них и направился к двери.

Его лошадь пропала. Энтрери только что оставил ее здесь. Когда они оставят его в покое? Не имело значения, сколько раз он давал им понять, что они должны оставить его в покое. Чем больше уроков он им преподавал, тем больше людей преследовало его. Калимпорту потребовались годы, чтобы понять, что не надо стоять на пути Артемиса Энтрери. Если он просто проходил мимо, не нужно было делать ничего, чтобы попрепятствовать ему и все, чтобы помочь ему, в благодарность, что ему не было до тебя никакого дела.