Мост снова затрясся от их смеха. К горлу подкатила желчь.

– Какое высокомерие! – зашипел Яд – зверь с плохо пахнущим зеленым дыханием, покрытый нарывами. – Всего год назад твои руки были испачканы в крови невинного принца.

– А с рождения, – прорычал Отказ Органов – клыкастый кабан с крупными пульсирующими под кожей венами, – ты росла, окруженная богатством и привилегиями. Все, чем ты владеешь – твоя корона, твой дворец, даже друзья, которых ты зовешь Помазанниками, – все куплено ценой жизней детей.

Я покачала головой. Сердце бешено стучало: его слова ударили меня, как плети.

Отказ Органов говорил правду. Без Искупителей Эноба Кунлео никогда бы не добился мира в Аритсаре. А без мира его не короновали бы императором.

Все это время один зверь наблюдал за мной молча: лев с острыми когтями, пустыми молочно-белыми глазами и невесомой полупрозрачной гривой.

Тошнотворный металлический запах ударил в нос, когда я взглянула на это создание. Я инстинктивно поняла: это одна из Безымянных Смертей, ужас, который не описать словами.

– Я пытаюсь восстановить справедливость, – выдавила я наконец. – Но как я смогу изменить Аритсар, будучи мертвой? Я заслуживаю жить, потому что мне не все равно. Потому что я могу все исправить!

– Все, чего ты могла достигнуть, – просипел Удушение – волосатый зверь с курносым носом, – было исполнено, когда ты вошла в Подземный мир. Новое Перемирие вступило в силу. Ты – последняя Искупительница в истории. В смерти ты достигла гораздо большего, чем за всю свою жизнь.

– А что до тысяч душ, которые уже потеряны, – прорычала белоснежная волчица, приготовившись к прыжку, – что до Искупителей, которых принесли в жертву до тебя… их ты уже не спасешь. Возможно, единственное, что ты можешь им предложить, – это справедливость: око за око.

В ее мутных желтых глазах плескался голод. Я знала: это Старость – один из зверей, который наряду с Безымянными Смертями все еще мог меня убить.

– Твоя жизнь, – сказала Старость, – в обмен на те, что отняли твои предки.

Я уже слышала эти слова: в пульсирующей мелодии моих головных болей, в песне моих кошмаров.

«Заплати за наши жизни».

Я сгорбила плечи: храбрость покидала меня. Наверное, именно поэтому Зури позволил крестьянам убить его. Неужели он был прав? Неужели после победы над полководцами ему оставалась только смерть?

Я сжала зубы. Да, Зури из Джибанти умер за справедливость. Но таким образом он избавился еще и от чувства вины, которое преследовало его всю жизнь. Он с презрением относился к комфорту, да и остальное считал слабостью.

Зури умер, потому что легче быть легендой, чем человеком.

– Моя смерть ничего не решит, – сказала я. – И, возможно, моя жизнь тоже. Но…

Я подняла руку к уху: в ладонь упала лилия, подаренная мне Е Юн. В разум проникло воспоминание: обрывки ее прежней невинности и отчаянная надежда, постоянно сражающиеся у нее внутри. Я подумала о Таддасе, который умирал у меня на глазах, и об Адуке, которая лучилась гордостью в своем коралловом ожерелье акорина. Я подумала о том, как паниковала в ванне на вилле у Зури, вся покрытая кровью, и о том, как в горячих источниках, где летали радужные спрайты, Санджит покрывал мое тело поцелуями. Я подумала о Да Сео, чьи слова так жестоко украли, и о том, как на моем дне рождения в саду, окрашенном золотыми лучами заходящего солнца, Да Сео снова обрела голос благодаря своему мужеству.

И тогда я улыбнулась Смертям Полководца. Они удивленно и растерянно наклонили головы.