Я сжала кулаки. Е Юн готовила меня к этому. Мне требовалось только перейти: чтобы заполнить провал, я должна была ответить лишь на один вопрос.

Мои сандалии коснулись гладких белых камней моста. Я сглотнула. Каждый шаг эхом раздавался по всему каньону. Я торопливо дошла до провала в центре, повторяя про себя имена моих Помазанников как заклинание.

– Цзи Хуань. Беатрис. Минь Цзя. Кваси. Данаи…

Я заглянула через край, и из глубины взревели голоса. Хриплые, древние, сотрясшие весь каменный мост. Словно бой барабанов.

– ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, ВУРАОЛА.

Я едва не обделалась.

Десятки зверей, каждый размером с небольшой дом, появились из темноты в облаке из крыльев, меха и когтей. Они приземлились с глухим рокотом, встав передо мной полукругом.

Ву Ин был прав. Смертей было больше тринадцати.

– Что ж, девочка, – прогрохотали они хором, – чего ты просишь у зверей Полководца?

Один их вид пробудил во мне что-то первобытное: чистое, неконтролируемое отторжение, которое испытывает каждое живое существо перед смертью. Все инстинкты требовали бежать, и я почти их послушалась. Но все же осталась на месте, вспоминая свои тренировки с Е Юн.

«Помни: тебе не нужно умирать».

– С-спасибо, – проблеяла я наконец, вернув себе контроль над голосом. – Я… мне нужно пройти. П-прошу вас, добрые создания.

Звери взревели снова, затрясшись, и я вдруг поняла: они смеются.

– Это дитя называет нас добрыми, – проскрипел зверь с шерстью, похожей на щетину кабана. Его чешуйчатый язык тлел, как уголь, и время от времени быстро облизывал глаза создания. – Она льстит нам, но это правда. Смерть часто добра к тем, кого безмерно утомило бремя жизни. Утомлена ли ты, Вураола?

– Н-нет, – запнулась я, упрямо вздернув подбородок. – Я хочу жить.

– Неужели?

Другое создание подползло ближе. Оно походило на угря со своей полупрозрачной кожей с крупными прожилками и немигающими рыбьими глазами. Низким, гортанным голосом зверь, который мог быть только Утоплением, задал вопрос, которого я ожидала:

– Из всех душ в мире, из всех смертных, кто умер и умирает прямо сейчас, почему же именно тебе мы должны позволить жить?

Сделав глубокий вдох, я выпалила ответ, который репетировала с Кирой:

– Потому что я спасаю жизни. Я хорошая императрица. И хороший человек.