Искатель. 2004. Выпуск №10, Станислав Родионов,Александр Аверьянов,Журнал «Искатель»,Сергей Борисов,Мария Дрыганова,Павел Губарев

Книги

Искатель. 2004. Выпуск №10

22
18
20
22
24
26
28
30

- Лейтенант, «глухарем» больше, «глухарем» меньше, - успокоил я.

- Нас трое, могли бы его пути перекрыть, - не отступал участковый.

- У меня очки, даже микробов не вижу, - признался я.

- Лейтенант, а у меня пузырь вздуло, - сказал майор.

- Какой пузырь?

- В котором пиво.

Лицо молодого участкового растерялось до неузнаваемости. Похоже, он засомневался, что перед ним майор из уголовного розыска области и следователь областной прокуратуры. На мотоцикл он взобрался, как на упрямого осла.

Уже в машине, Петр заговорил отстранённо:

- Сергей, о зверстве знали трое. Наверняка, знал и еще кто-то. Но двадцать лет молчали. Получается, что зло непобедимо.

- Против зла есть неумолимый борец.

- Кто же?

- Время.

Мария Дрыганова

С-нежные дети

Дорогие читатели, сегодня мы выносим на ваш суд подборку фантастических произведений новых авторов. Хотели бы получить отзывы об их творчестве.

Мария Дрыганова из Красноярска. Автор книги «Мой Северный Блюз». Участник 3-го Московского форума молодых писателей. Сейчас работает над первым своим романом.

Павел Губарев родился 5 марта 1982 года в Актюбинске. Сейчас проживает в Оренбурге. Один из руководителей Оренбургского клуба любителей фантастики, а также руководитель ряда Интернет-проектов, посвященных современной фантастике. Автор многих статей и рассказов.

Александр Аверьянов родился 1 декабря 1947 года в поселке Ракитянка близ города Медногорска Оренбургской области, затем переехал в Оренбург. Работал в местных и областных СМИ. С марта 1994 года, редактор газеты «Оренбургская неделя». Лауреат премии имени Мусы Джалиля. Автор двух повестей и около сорока рассказов.

Что осталось в моем сердце после всего этого? Пустота и какая-то немыслимая нежность. Нежность и пустота, что в сумме дает безразличие. И еще клочок тоски, вырванный откуда-то из прошлой жизни…

В тот день я с утра сидела в баре, растягивая чашку кофе на полчаса. Растворимая гадость, которую здесь выдавали за «лучшие арабские сорта» странным образом влияла на мои мысли: то они двигались со скоростью улитки, то проносились стремительными воспоминаниями, оставляя жгучие, долго еще не остывающие, как после ожога крапивой, следы. В такие «летящие» моменты мне хотелось выбежать из бара.

Назад Читать дальше