…Войдя в камеру, Редькин устало опустился на койку.

«Мальчишка, сопляк! — зло подумал он. — Нашел, на чем играть! Да я и думать не хочу, слышишь, ты?!»

Потом он стал ходить по камере, стараясь не вспоминать об этом разговоре. Но чем больше старался, тем больше погружался в прошлое. Витька… Кто знает, не перейди он три года назад Витькину дорогу, и не стал бы Витька «Наследником»…

А вот с Ромкой получилось наоборот. Не он Ромке, а Ромка ему, Редькину, дорогу пересек.

Да… был он сам, «Император», мечтавший прожить без труда и забот. Был Витька — «Наследник». И не только по кличке. Свои «мечты» пытался вложить Редькин в душу этого своего преемника. И вот ничего… Темнота. Кромешная темнота!..

Редькин обхватил голову ладонями и заорал:

— Свет включите! Почему нет света! Све-ет!..

Громов возвращался домой. Днем лучи октябрьского солнца еще успевали кое-как превратить первый снег в небольшие лужицы, а вечером, когда холодная синеватая луна усаживалась на шпиль Петропавловского собора, лужицы застывали. Они звонко хрустели под ногами, мешая думать, и Громов сошел на мостовую.

«А Меднов еще не допрошен… Врач сказал: не скоро можно будет допросить… — Громов остановился. — У него есть мать…»

Совсем рядом сердито скрипнули тормоза, кто-то звонко крикнул:

— Куда же под колеса-то? А еще милиция!..

«Я должен пойти к ней, — думал Громов. — Должен, несмотря ни на что!»

Вместо фарфоровой кнопки в звонке торчал огрызок карандаша. Громов долго стоял, не решаясь до него дотронуться.

Витька. Как отчетливо видит Громов тяжело сползающую фигуру в черном резиновом плаще! Как отчетливо слышит выстрел!..

«Как ты решился прийти сюда?»

Громов повернулся и сделал шаг вниз.

«Да, я стрелял в него. Но разве только потому, что он мог убить меня? Ну, ответь своей совести, Громов. Да, я опасался, что он убьет меня. И я защищал свою жизнь. Но только ли свою? Разве за моей спиной в этот миг не стояли другие люди? У матери Меднова горе. А если бы Витька ушел? Может быть, не одна еще мать плакала…»

Громов подошел к дверям. Протяжно зазвенел колокольчик, щелкнул замок, и на пороге в темноте коридора появился силуэт женщины.

— Кто вы? — спросила женщина.

— Следователь, — сказал Громов.