Дэйв питал слабость к девушкам вроде Ким – короткая стрижка, очки, улыбка. Впервые увидев ее за прилавком пиццерии в Нортпорте, он запал на нее. Когда Ким заговорила, Дэйв уловил южный акцент, и это окончательно пленило его. «Знаете что, девушка? Я искал вас всю свою жизнь. Вы не просто красавица, вы – мой идеал женщины».
Ну какая девчонка устоит перед таким признанием. Ким рассмеялась и дала ему свой телефон. «Позвонишь?» – спросила она.
Звонить Дэйв не стал, а снова зайти в пиццерию стеснялся. Но спустя несколько дней он ехал по шоссе и заметил ее идущей по пешеходной дорожке. «Привет, девушка из пиццерии!» Стыдно признаться, но он не запомнил, как ее зовут. Ким парня сразу вспомнила и обрадовалась (она его часто вспоминала). И на предложение прокатиться сразу согласилась.
Дэйву Шаллеру все, чем он занимался, давалось легко. В колледже, в котором проучился недолго, преуспел в студенческих попойках. Ему нравилось готовить, и он почти самостоятельно освоил профессию шеф-повара. А потом устроился на рыболовный траулер и получил диплом капитана судна. После этого Дэйв увлекся смешанными единоборствами и боями без правил. Да и внешний вид у него был вполне подходящий – рост под два метра, вес больше центнера, копна рыжих волос и покрытые татуировками руки. Он заработал кое-какие деньги на подпольных боях в манхэттенских подвалах и гаражах – там платили 500 долларов за поражение и не меньше 4000 за победу. Правда, он участвовал только в шести боях и завязал, после того как поломал кисти обеих рук в своем единственном проигранном поединке.
На момент знакомства с Ким Дэйву было тридцать два. Недавно он стал совладельцем салона подержанных авто в городке Бэбилон на Лонг-Айленде. Благодаря этому перед его домом одновременно стояли целых четыре машины – два седана, пикап и люксовый внедорожник. Жилось Дэйву неплохо, даже несмотря на боли в ногах из-за рефлекторной симпатической дистрофии[19]. Дэйву выписывали опиумсодержащие обезболивающие, но он по возможности старался обходиться без них. Зато неиспользованные запасы лекарств он ежемесячно продавал за несколько тысяч долларов драгдилеру. Именно благодаря этим деньгам Дэйв и смог выкупить долю в автосалоне и снимать небольшой коттедж в Бэбилоне.
В первые месяцы их отношений он был просто очарован Ким. Она была такой, о какой мечтает, наверное, каждый мужчина: чуткой и ласковой, всегда готовой выслушать и поговорить. Дэйв делился с ней своими горестями и бедами, а Ким сидела, положив голову ему на плечо, и сочувственно приговаривала: «Не стоит так переживать из-за этого. Все обойдется». Они проводили много времени вместе – ходили по магазинам и в кино, обедали в местном кафе, гуляли по пляжу. Однажды шутки ради Дэйв увязался за Ким в ногтевой салон. Там она стала уговаривать его сделать за компанию с ней маникюр, педикюр и даже восковую эпиляцию бровей. В конце концов он согласился. Зрелище это было невероятное: стокилограммовый детина восседает в кресле в окружении лонг-айлендских кумушек бальзаковского возраста, пока над ним трудятся сотрудницы-китаянки. Как не трудно догадаться, эпиляция оказалась болезненной, и Дэйв уморительно стонал. И тем не менее он продолжал ходить туда вместе с Ким каждые две недели.
Ким представила Дэйву сильно подчищенную версию истории своей жизни: детские годы в Уилмингтоне, шестеро детей – трое в Северной Каролине, трое здесь, на Лонг-Айленде. И никаких историй о наркотиках и занятиях проституцией. Она сказала, что живет в одном из соседних городков со своим парнем Майком Донато и их детьми. Правда, она упустила, что практически всю заботу о детях взяли на себя родители Майка.
Встреча Дэйва с Майком, на которой должны были быть расставлены все точки над «i», откладывалась: Ким сказала, что тот отбывает срок за подделку чеков. Таким образом, их отношениям ничто не мешает. В постели Ким устраивала Дэйву грандиозное шоу. И ради нее он был готов на что угодно и с гордостью демонстрировал ее всем подряд. Собираясь на свадьбу друга, он купил Ким настолько роскошное платье, что та затмила всех женщин на этом торжестве. Он посылал подарки ее детям в Северной Каролине – одежду, игрушки, роликовые коньки. Старшая дочь Ким, Марисса, говорила ему: «Хорошо бы она вышла за тебя замуж, чтобы наконец-то у нее был нормальный мужик и нормальная жизнь». Но ближе всех ему пришлось познакомиться с младшей сестренкой Ким. Эмбер звонила из Флориды навеселе, рассказывала о неудачах с торговлей наркотиками, куче долгов и стремных мужиках, называла своим зятем и все мечтала встретиться с Дэйвом лично. А вот Ким планы Эмбер приехать к ним явно не радовали. Но Дэйв уже включил «Спайдермена». Он уловил в бессвязной болтовне Эмбер нотки отчаяния и счел своим долгом доставить бедняжку на Лонг-Айленд и поместить в клинику для наркоманов.
Дэйв отправил Эмбер деньги на авиабилет. Но она распорядилась ими по-своему: спустила на наркоту. Он повторил попытку, и на этот раз Эмбер прилетела. При виде сестры Ким едва не разрыдалась. За три года, что они не виделись, Эмбер похудела до сорока килограммов. Ее руки были испещрены следами от инъекций. Она была совершенно неухоженна, во рту не хватало по меньшей мере десятка зубов, и к тому же от нее дурно пахло. Но Дэйв проигнорировал все это. Перед ним была миниатюрная версия Ким, такая же красивая, только более беззащитная и, как ему казалось, нуждающаяся в его заботах.
В первые недели Дэйв активно занимался поисками места в клинике, даже не задумываясь о том, что Эмбер может исчезнуть или обворовать его. Или и то, и другое вместе. У мужчины был кое-какой запас опиумсодержащих обезболивающих, помогавших ей снимать синдром отмены.
В доме Дэйва была только двуспальная кровать, и, чтобы Эмбер не ночевала на диване в гостиной, они спали на ней все вместе. Спустя несколько недель Дэйв выправил все документы Эмбер и устроил ее сначала в отделение детоксикации медицинского центра, а затем на 36-дневный курс реабилитации.
Дэйв занимался всем этим из любви к Ким. Принимал он и то, что Ким продолжает жить с Майком, который к этому времени вышел из тюрьмы. Он спокойно относился к тому, что они не встречаются с Ким так же часто, как раньше. Она никогда не обещала сбежать к нему, и Дэйв уверял, что его устраивает нынешнее положение вещей.
А вот что значительно меньше его устраивало, так это то, что Ким всячески отлынивала от общения с сестрой. Понятно, что она крутилась как могла: бойфренд, дети, да и родители бойфренда наверняка стоят над душой. Но сам он навещал Эмбер в клинике каждые выходные, а Ким не приехала ни разу.
Каждый новый человек, с которым Эмбер знакомилась после откровения, полученного в то памятное утро у Кристал, казался ей еще одним шансом обрести вожделенную семью. Тогда она открыла для себя веру. Но когда такой шанс ускользал, Эмбер чувствовала себя заблудшей. Она обретала веру, затем утрачивала ее, затем вновь обретала и снова утрачивала.
Когда несколько лет назад Марджи, мама Эмбер и Ким, умерла от повторного прободения язвы желудка, сестры в поисках возможности начать новую жизнь переехали во Флориду. Но они недолго оставались вместе: Эмбер отдалилась от Ким и вступила в христианскую общину. Она старалась стать здесь своей с тем же рвением, какое проявляла, когда вписывалась в коллектив Coed Confidential. Она пела в хоре, участвовала в женских религиозных собраниях, устроилась работать официанткой в кафе неподалеку от церкви и нашла себе жилье поблизости. Девушка вступила в кружок при церкви, где людям помогали открыто и честно разбираться с проблемами их зависимостей. Когда Эмбер рассказывала там об изнасиловании, одна из женщин сказала: «Я так и знала. Просто дожидалась, когда ты сама расскажешь».
Через пару лет она вышла замуж за некоего Дона Костелло. Эмбер устроилась работать в детские ясли при церкви, в которую они ходили. Они с Доном даже попытались завести детей, но первая беременность закончилась выкидышем, а потом она так и не смогла забеременеть. Примерно через год в одной из семей прихожан их церкви появился на свет ребенок, мальчик по имени Гэбриел. Родители были неспособны обеспечить ребенку должный уход, и в дело вмешались органы опеки. Пока церковь помогала паре решать их проблемы, Эмбер и Дон вызвались помочь и взяли заботу о малыше на себя. Эмбер была на седьмом небе от счастья. Она свозила Гэбриела в Уилмингтон и познакомила со своим отцом, мальчик даже стал называть Эла дедушкой.
Эйфория длилась недолго. Все хорошее, что происходило в жизни Эмбер, оказывалось неспособным закрыть ее незаживающую рану. Их брак с Доном распался через полтора года. Сначала он не хотел говорить о причинах, но потом все же признался, что посчитал себя обманутым. «На протяжении всего брака она была нечестна со мной», – сказал Дон. В последний раз он виделся с ней перед Рождеством, а через несколько дней ее арестовали в супермаркете при попытке украсть тюбик зубной пасты. Эмбер должна была предстать перед судом в феврале, но она сбежала, а через некоторое время очутилась на Лонг-Айленд, где решила покончить с наркотиками навсегда. Там Эмбер ждали Ким и ее новый друг, которые обещали ей помочь реально изменить свою жизнь.
Когда Эмбер вышла из реабилитационной клиники, Дэйв узнал, что у нее есть новый друг. Бьорн Бродски, которого друзья прозвали Медведем (в переводе со шведского именно так переводится имя «Бьорн»), появился в клинике через неделю после Эмбер. Он был почти одного роста с Дэйвом, только худой, как щепка. Бьорн с ума сходил от Эмбер: такое крошечное создание ростом метра полтора, а глаза как будто горят неугасимым пламенем. Медведь выходил из клиники через неделю после Эмбер, и она попросила Дэйва встретить его. Медведь не просто приехал в дом Дэйва, но и поселился в нем. Теперь все трое стали жить вместе.
Медведь заметил, что Дэйв ежедневно ездит в университетскую клинику на уколы метадона для облегчения хронических болей, и задал вопрос на эту тему. Сначала Дэйв разозлился, но Медведь пообещал никому не говорить, и общий секрет сблизил их.
И вообще Медведь понравился Дэйву. Он подумал, что пусть уж он лучше живет в его доме, чем Эмбер будет болтаться без присмотра. Какое-то время Дэйв убеждал себя, что пустил к себе этих двух бестолковых, чтобы сделать из них нормальных людей. Позднее выяснилось, что год назад Медведь умудрился пустить свою жизнь под откос: получил восемь месяцев за кражу со взломом, а пока сидел, давнишняя подружка родила от него мальчика. Выйдя на свободу, Медведь лишь раз увидел ребенка, а потом снова начал употреблять. Он надеялся, что после курса реабилитации завяжет окончательно и сможет вернуться в жизнь своего сына.