— Потом объясню. Ты когда сможешь подъехать?

— Ой… — он помолчал, что-то обдумывая. — Часа через полтора буду у тебя.

— Окей.

Зайдя в дом и поднявшись по лестнице, я первым делом присела перед дверью и присмотрелась. Вот он — волос. Никто в квартиру не входил. Спасибо прочитанным шпионским триллерам и детективам.

На кухне я поставила чайник и стала думать, как провернуть дельце. Нужно, чтобы кто-то отвлекал Юлиана, пока кто-то второй будет отодвигать комод. Да, ключ может и не подойти ко второму замку, но тогда операция отменяется, ведь окажется, что Светка имела виду кого-то другого. А что если он поменял замки? Можно такое делать в арендуемом жилье? Наверно, можно, с согласия хозяев. Но я тогда не представляю, как можно, находясь в квартире вместе с жильцом, передвигать мебель. Придется идти на радикальные меры и спаивать его. Дождаться, когда вырубится. Подсыпать чего-то не хотелось. Совесть не позволит, ведь неизвестно, как это скажется на его здоровье. Придется рассчитывать на то, что он пьющий. Только вот я — нет. И как это обыграть? Он ведь заметит, что я не пью… Короче, лучше идти пока по первому плану. Я зову его на свидание (но надо предупредить, что это, скорее, «предсвидание», чтобы он ни на что не рассчитывал), а Леша за это время входит в квартиру, сдвигает комод и ищет записи. Потом с этим можно в полицию. Это уже доказывает, что они общались теснее, чем он мне наплел. Да, лучше бы это сделали уполномоченные люди при официальном обыске, но я же не уверена, что записи там есть. Нас с Алексом еще и посадят за клевету или лжесвидетельство. Или оговор? Не помню, как это официально называется в Уголовном Кодексе.

Наконец прозвучал долгожданный звонок в дверь.

Я сразу поняла, что что-то не так. И сразу поняла, что предстоит какой-то важный разговор, который мне очень не понравится. Но почему сейчас? Когда у нас столько дел? Когда пропал близкий человек?

Оказалось, что именно сейчас и именно поэтому. Потому что промедление грозило серьезными последствиями. Но лучше бы он помедлил. Я летела в пропасть, и мне это не нравилось. Я лучше бы еще немного побыла в тумане неизвестности, окутывающем океан безграничной веры в людей…

— Надо поговорить, — сказал он, проходя в гостиную, даже не разувшись. И не закрыв дверь. — Я больше так не могу.

Я нахмурилась, но дверь заперла. Последовала за ним, села на кровать.

— Ну?

Он плюхнулся в кресло, закрыл лицо одной рукой. Вторая нервно сжимала подлокотник.

«Что с ним?» — подумала я. Тогда я еще не знала…

— Это зашло слишком далеко.

— Ты решил обратиться в полицию? — догадалась я. То есть решила, что догадалась. — Отлично. Но сначала нужно убедиться, что это именно тот человек. Поэтому мы должны влезть в его квартиру и сунуться за шкаф…

— Лариса! — рявкнул он на меня. От неожиданности я ойкнула и замолчала. — Остановись! Нет никакого расследования. Никто не пропал. Сосед этот ни при чем. Нет никаких записей!

— Что?!

— То есть, может, и есть, но они у Светки, а не в какой-то там квартире…

— О чем ты говоришь? Ты с ума сошел? Что происходит?

Алексей еще раз вздохнул. Видно, что разговор давался ему нелегко. Но жалеть его не стану. Ведь та я, которая это пишет, уже все знает… А вот другая я пока пребывала в счастливом неведении, омраченном, впрочем, некоторым смятением из-за творящейся несуразицы. Как это нет никаких записей? Светка в письме сказала, что есть. Как это они при ней? Она же пропала, а если никто не знает, где она, стало быть, невозможно сказать, что у нее с собой. Откуда ему знать?