Он вздохнул.

— По сценарию, это я должен был к тебе обратиться. Ты как нельзя лучше подходишь для этих целей. Менты вряд ли стали бы искать в Ротонде, именно ты должна была наплести кучу странных версий про масонов, про подозрительных жильцов дома на Гороховой и так далее. Она говорила, что один из жильцов родственник этого шишки-масона, который то ли депутат, то ли еще кто, не помню. Тут даже самый отсталый и ленивый мент свяжет политику и исчезновение известной журналистки. То есть в будущем известной, а сейчас просто интересующейся опасной темой. А там уже другие подхватят и разовьют тему с масонами, опираясь на материалы ее будущей статьи.

— Да что за бред? А если бы я отказалась? Да, я пока не работаю, и что? У меня своих дел не может быть?

— Но ты же не отказалась, — глядя в пол, как недавно Петр, пробормотал Алексей.

«Петя все же аутист, сторонящийся людей, а у тебя какое оправдание?» — со злостью подумала я.

Чувство вины — тут же пришел ответ.

— Но вы не могли этого знать! — настаивала я, уже предчувствуя, какой ответ мне дадут, и заранее краснея.

Алексей помолчал, собираясь с духом.

— Светка считает, что… ну… Короче, что ты втюрилась в меня и побежишь за мной… ну…

— Говори уже! — рыкнула я. Странно, не знала, что я на такое способна. Подбородок предательски задрожал.

— Ну, по ее словам, ты как собачонка за ней побежишь, если я поманю… Но… Лариса! — повысил он голос. — Я был против этого! Я ей сказал, что это мерзкий план. Мы поругались… Это было за сутки до ее звонка тебе. И когда ты ко мне обратилась… Я понял, что она все же следует своему плану. Я просто начал подыгрывать, а сам пытался с ней связаться. Я возвращался домой, ведь я же знаю, что никто ее не похищал, значит, она должна вернуться рано или поздно. Но она, видимо, сняла еще где-то квартиру или вселилась в гостиницу.

— Подыгрывать… — прошептала я. — Но мог же и не… — я не договорила.

— Да, блин, знаю! — Так непривычно было слушать его и смотреть на него, когда он проявлял эмоции. Как будто другой человек. — Но… Я решил, что она не поняла, что мой отказ окончательный! Я не хотел ее подставлять, я хотел, чтобы она сама объяснилась!

Неужто и впрямь переживает? Настолько, что перестал походить на себя? Или таким и был всегда? Ведь некая тормознутость и невовлеченность в процесс сейчас как нельзя лучше объяснились. Во-первых, он знал, что это постановка. Во-вторых, изначально был против этого. И все же… Мог же сказать. Мог сразу сказать!!!

— А мужик… а старик… а записи… а комод? — Не могу объяснить, что это было. Шок? Я не хотела до конца признавать, что надо мной посмеялись. Что все мое расследование — туфта. Что все мои чувства были как на ладони и единственная подруга это видела и не просто тихо потешалась со своим любовником на пару, а еще и использовала в своих целях… И что эти цели настолько меркантильные, зыбкие и незначительные, что это просто мерзко… Я бы поняла, если бы от моей покладистости зависела чья-то жизнь, а тут… Честолюбие и еще вилами по воде писаная новая должность на еще не существующем канале!

— Лариса! — снова повысил он голос, как строгий экзаменатор, возмущенный тем, что самый способный ученик не выучил предмет и несет какую-то чушь.

Как я уже говорила, я провалилась в какую-то пропасть, выйти откуда мне помог стакан воды, сунутый прямо в руку. Я даже не заметила, когда Алексей успел сходить на кухню и приблизиться ко мне.

— Отойди, — прошептала я и одним глотком осушила хрустальную емкость.

Я думала, он уйдет, но он вновь устроился в кресле, уставившись в стену. А я хотела, чтобы он ушел. Я впервые хотела, чтобы он ушел…

— А зачем она выдумала какого-то старика в разговоре со мной по телефону? — Прошло время, и я наконец смогла нормально изъясняться. — Вы же хотели, чтобы я думала, что вы оба занялись расследованием, и она пропала почти у тебя на глазах? Или я не так поняла?