Повторим еще раз: на танцы в Иране наложено определенное табу. По закону женщины и мужчины танцевать вместе не имеют права. Отдельно — сколько угодно. Но только перед представителями своего пола. И… не в ресторанах!
Мы вслушиваемся в ритмичные звуки бубнов и барабанов. Сегодня вечером в ресторане выступают настоящие мастера, виртуозно владеющие инструментами. Мелодичный голос певца проникает в самое сердце. И от счастья хочется пуститься в пляс… Темпераментные иранки «танцуют» сидя за столом, плавно двигая руками, мужчины же отстукивают ритм, и все дружно подпевают. Подниматься из-за стола нельзя. Когда один из мужчин, не выдержав, чуть привстал, взмахнув над головой салфеткой, словно из-под земли появился местный секьюрити и строго поднял руку. «Плясун» немедленно стушевался и с покорным видом уткнулся в свою тарелку.
Но разве можно запретами и законами сдержать восточный темперамент? Тем более когда большую часть населения составляет молодежь, мечтающая о веселье и дискотеках? В больших городах нелегальные вечеринки в порядке вещей. Юноши и девушки собираются у кого-нибудь на квартире, танцуют в европейском платье, пьют (алкоголь наливают в невинные пластиковые бутылочки из-под «Кока-колы») и наслаждаются жизнью.
Ограничения все же присутствуют: чересчур шумная вечеринка вполне может привлечь нежелательное внимание соседей. На случай появления полиции хозяева дома стоят на стреме: чуть что — алкоголь спускается в унитаз, девушки завязывают платки и застегивают манто.
В попытке устроить настоящую дискотеку молодые иранцы идут на самые разнообразные ухищрения.
В пять утра я клевала носом в автобусе: мы с мужем решили взять однодневный тур к побережью Каспийского моря. Тегеранские дома за окном сменились холмистым ландшафтом, и я уже предвкушала, как сейчас начну фотографировать проносящиеся мимо пейзажи. Но тут один из тургидов резким движением спустил занавеску.
— Не поняла юмора, — я круглыми глазами уставилась на Бехруза.
— Просто они собираются танцевать, — пояснил он. — Компания у нас тут молодежная: большинству лет по восемнадцать-девятнадцать. А где плясать, как не в автобусе?
Действительно, где?!
В ту же секунду динамики разразились потоком ритмичной персидской попсы. Первым на танцплощадку — узкий проход между двумя рядами кресел — вышел один из гидов: веселый парень с длинными волосами, в черной рубашке с короткими рукавами и лимонно-желтом галстуке. Аудиторию он заводил не хуже любого европейского диджея: двигаясь в такт, подпевая и восклицая «Машалла!» всякий раз, как к танцующим присоединялся какой-нибудь новичок.
Сначала в проходе пританцовывали только юноши — девушки с опаской переглядывались, стесняясь показаться на публике. Но через полчаса усидеть в креслах было уже невозможно… Автобус въехал в очередной туннель, в салоне стало темно — и вот уже одна из девушек сначала робко, а потом все с большим энтузиазмом начала показывать класс. «Даст, даст!» («Руки!») — кричит диджей, призывая пассажиров хлопать отважной даме.
Через пять минут на танцполе появляется еще одна, потом еще… И неважно, что места мало и за неимением других постоянно крутят лишь две-три песни: что может быть лучше красивых девушек, которые еще и превосходно танцуют? Платки падают с голов — сперва их еще пытаются поправлять, а потом и об этом забывают напрочь…
Диджей не успокаивается, вытаскивая в проход все новых и новых пассажиров. Автобус тем временем сражается с извилистыми горными дорогами: с криками и смехом танцующие хватаются за кресла и полки, чтобы не упасть.
Несмотря на отчаянное сопротивление, мужа выводят на танцпол, а за ним и меня — хорошо хоть что успела заранее научиться нескольким иранским па. «Расступись! — кричит диджей. — У нас тут иностранка танцует!» Танцую я недолго: во время очередного поворота сшибаю кого-то с ног, тушуюсь и тихонько отползаю на свое место, чтобы через некоторое время вновь отплясывать вместе со всеми.
Диджей тем временем достает пачку таблеток и со смехом предлагает:
— Налетай! Кто хочет экстази?
«Экстази» на поверку оказалось средством от укачивания — весьма полезная вещь на иранских дорогах. Наркотики иранцам не требуются — они и без этого способны почувствовать, как хороша жизнь. Способны на день или хотя бы на несколько часов отбросить иго жестких исламских правил, почувствовать себя молодыми, счастливыми и влюбленными.
Когда поздно ночью мы возвращались назад, в салоне выключили свет, оставив местный вариант «цветомузыки»: красные и оранжевые огни, установленные в разных местах салона. Кто-то прыгал вместе со всеми по проходу, громко взвизгивая внутри очередного тоннеля, а кто-то тихонько целовался…
Если любителям ночных клубов в Иране придется туго, то тем, кто предпочитает спорт, будет чем заняться. В стране действует около двух десятков горнолыжных курортов, по качеству спусков их можно сравнить с европейскими, но они не в пример дешевле: попробуйте посетить некоторые из них в окрестностях Тегерана, Тебриза и Керманшаха. Большинство спусков расположено в районе хребта Эльбурс: сезон начинается в ноябре, а заканчивается в конце марта — апреле.
Вопреки слухам женщины катаются наравне с мужчинами. С Исламской революции и до 1988 года популярный спорт был полностью запрещен, а после отмены запрета дамам приходилось покорять склоны в манто. Сегодня обязательным остался лишь платок, но его легко заменяют шапка и очки.