Кто не слышал о персидских коврах, миниатюрах, а самое главное — удивительной поэзии персов! Традиция меценатства сложилась в Персии несколько тысяч лет назад, к поэтам и художникам здесь всегда относились с подчеркнутым уважением. Важно помнить, что, хотя практически все искусства Ирана достигли своего расцвета в эпоху ислама, они возникли задолго до прихода на эту землю мусульман, а потому за религиозными на вид элементами нередко скрыто наследие тысячелетий. Попробуем рассмотреть все разнообразие искусств Персии, но начнем именно с литературы, богатству которой многие столетия поражается весь мир.

Поэзия расцвела в Иране в IX в., причем иранские поэты активно заимствовали поэтические формы соседних стран, творчески их перерабатывая. Особенно часто создавались «маснави» (с уникальными рифмованными куплетами) и «рубаи» (четверостишия). Позднее возникли длинные, детальные «эпические поэмы», первой из которых стала «Шахнаме» («Книга царей») Фирдоуси, завершенная в 1010 г.

После феноменального успеха поэм Саади («Голестан» и «Бустан») огромной популярностью стали пользоваться сочинения на моральные и религиозные темы. Ближе к XIV в. развился жанр «газели» — десятистрочного стихотворения о любви. Самым знаменитым представителем этого жанра стал Хафиз. Славится Иран не только великими поэтами, но и замечательными поэтессами: Парвин Этесами создала знаменитые религиозные произведения «Мекка сердца» и «Глаз и сердце».

После XIV в. жар стихотворства на время покинул иранцев, хотя и сегодня поэзия пользуется огромной популярностью. Каждый перс когда-либо писал стихи или как минимум декламировал их любимой девушке. В свое время в иранских чайханах постоянно выступали профессиональные чтецы и рассказчики. С появлением радио и телевидения число их поубавилось, а жаль…

Не хотите ударить в грязь лицом, оказавшись в Иране и заговорив о поэтах? Читайте следующую краткую справку. Иранцы ваши знания оценят!

Фирдоуси Хаким Абулькасим (род. в 940 г. в городе Тус — ум. в 1020 г.) — первый из знаменитейших иранских поэтов. Прославился развитием жанра «рубаи» (катренов) в эпических исторических поэмах. «Шахнаме», важнейшую из своих работ, поэт начал в 40 лет, а завершил 30 лет спустя.

«Шахнаме» Фирдоуси состоит из 60 тысяч бейтов (стихотворений), и тема его — история Ирана с начала и до времени нашествия арабов-мусульман и падения Сасанидов. Писатель разделил эту эпоху на 50 частей и описывал события, перечисляя несколько составляющих: мифологическую, героическую и историческую. В начале своей работы над поэмой он пользовался материальной и духовной поддержкой правителя Туса и других знатных людей города. Но долгие годы, которые он посвятил сочинению «Шахнаме», разорили писателя, и после окончания книги он стал нищим. Попытка посвятить книгу султану Махмуду Газнави, правителю Хорасана и Мазендерана, окончилась ничем: Махмуд, турок по происхождению, не оценил эпос, восславлявший иранцев. Умер Фирдоуси в бедности. Сегодня же персы считают его спасителем своего языка. Он писал на фарси в те времена, когда культура находилась под влиянием арабов, и именно арабский считался языком аристократии и официальных документов. Без его монументального труда были бы потеряны многие детали истории и культуры Персии.

«Сиявуш проходит сквозь огонь»… В толпе людской тогда поднялся крик, Сказал бы ты: весь мир в тоске поник. Мир на царя смотрел, но с думой злою: Уста полны речей, сердца — враждою. Взметались к небу языки огня, Не видно в них ни шлема, ни коня. Вся степь ждала, что витязя увидит, Рыдала: «Скоро ль из огня он выйдет?» И вышел витязь, чья душа чиста. Лицо румяно, радостны уста. Он вышел из огня еще безгрешней, — Был для него огонь что ветер вешний. Огня прошел он гору невредим, — Все люди радовались вместе с ним. Везде гремели радостные клики, Возликовали малый и великий. Передавалась весть из уст в уста О том, что победила правота. Невинный сын предстал пред очи шаха, На нем — ни пепла, ни огня, ни праха. (пер. С. Липкина)

Омар Хайям (род. в 1047 г. в Нишапуре — ум. в 1123 г.) — самый известный на Западе из иранских поэтов. Его знаменитые рубаи пришлись по вкусу зарубежным переводчикам, однако сами иранцы считают его стихи чересчур мрачными. Персы, скорее, почитают Хайяма как отличного математика, историка и астронома — особенно многое он сделал для развития алгебры и изучения грегорианского календаря.

Сад цветущий, подруга и чаша с вином — Вот мой рай! Не хочу очутиться в ином. Да никто и не видел небесного рая! Так что будем пока утешаться в земном. Отчего всемогущий Творец наших тел Даровать нам бессмертия не захотел? Если мы совершенны — зачем умираем? Если не совершенны — то кто бракодел? (пер. Г. Плисецкого)

Хафиз (Хаджи Шамс-эд-Дин Мухаммед), «Тот, кто может декламировать Коран по памяти» (род. в 1324 г. в Ширазе — ум. в 1389 г.) — певец любви, вина и красоты, начинал с заучивания Корана наизусть. Поэт рано потерял отца, но получил возможность учиться у лучших преподавателей Шираза и потому заинтересовался литературой. Многие его произведения наполнены мистическими образами и сложными символами и потому практически непереводимы. В современном Иране вы нередко услышите цитаты из Хафиза. Ему поклоняются как святому: говорят, что в каждом персидском доме обязательно должны присутствовать две книги — Коран и томик стихов Хафиза. Юноши и девушки устраивают настоящее паломничество на могилу Хафиза в Ширазе, надеясь, что это принесет им счастье в любви.

Дам тюрчанке из Шираза Самарканд, а если надо — Бухару! А в благодарность жажду родинки и взгляда. Дай вина! До дна! О кравчий! Ведь в раю уже не будет Мусаллы садов роскошных и потоков Рокнабада. Из сердец умчал терпенье — так с добычей мчатся турки — Гон причудниц, тот, с которым больше нет ширазцу слада. В нашем жалком восхищенье красоте твоей нет нужды. Красоту ль твою украсят мушки, краски иль помада? Красота Юсуфа, знаю, в Зулейхе зажгла желанья, И была завесы скромной ею сорвана преграда. Горькой речью я утешен, — да простит тебя Создатель! — Ведь в устах у сладкоустой речь несладкая — услада. Слушай, жизнь моя, советы: ведь для юношей счастливых Речи о дороге жизни — вразумленье, не досада. О вине тверди, о пляске — тайну вечности ж не трогай: Мудрецам не поддается эта темная шарада. Нанизав газели жемчуг, прочитай ее, — и небом В дар тебе, Хафиз, зажжется звезд полуночных плеяда. (пер. К. Липскерова)

Саади (шейх Мухаммед Шамс-ад-Дин) (род. в 1207 г. в Ширазе — ум. в 1291 г.) — поэт и философ, создал два великолепных произведения — «Голестан» («Цветочный сад») и «Бустан» («Сад»). Как и Хафиз, он рано потерял отца и обучался у лучших педагогов Шираза, а фразы из его произведений до сих пор играют в языке персов особую роль.

…Нет, мне добрый друг потребен, на себе несущий ношу, А не тот, кому служить я должен клячей ломовой. Ты склонись на дружбу, если верного отыщешь друга, Если ж нет — отдерни руку, то не друг, а недруг злой. * * * Знай: повиноваться лживым, покоряться недостойным — Значит идолам молиться, поругать закон святой. Темному влеченью сердца не вручай бразды рассудка, Не кружись над бездной страсти, словно мошка над свечой. Сам все это испытал я, вынес муки горше смерти. Опасается веревки кто ужален был змеей… (пер. В. Державина)

ХХ век принес Ирану целое созвездие писателей. Увы, на русский они практически не переводились, а потому такие имена, как Хушанг Голшири, Садек Хедайат, Джалаль Аль-Ахмад и его жена Симин Данешвар не многое скажут русскому читателю. Но ознакомится с ними стоит обязательно. В нынешнем Иране писателям открыты практически все темы (кроме, разумеется, антирелигиозных).

Пока Бехзад ищет книгу, я разглядываю книжные полки магазина. Яркие новые обложки и старинные тома многое скажут даже тому, кто не знает ни слова на фарси. Много книг на иностранных языках — учебники английского, французского и даже испанского. Скорее всего, есть тут и арабский — но, уж извините, этого с уверенностью сказать не могу. Далее следует нечто заумное по физике и химии — толстенные тома с блестящими буквами на корочках.

Книги стоят в Иране вдвое дешевле, чем в России (то есть втрое дешевле, чем в Европе). Фарси стоит выучить хотя бы ради того, чтобы погулять по крошечным магазинчикам с улыбчивыми продавцами. В одном из таких я побывала с Бехрузом — пришли мы поздно вечером, народа практически не было. Полчаса проговорили с владельцем магазина о России. Бехруз подбирал себе французский разговорник, а я, как обычно, фотографировала зелено-золотые тома с религиозными трудами всех форм и размеров (разумеется, исламской литературе отводится особый раздел). Попрощавшись, мы вышли на улицу, прошли пару сотен метров… и тут Бехруз хлопнул себя ладонью по лбу и со всех ног бросился обратно в магазин. Я сообразила: разговорник мы с собой взяли, а вот заплатить за него забыли. Продавец прекрасно видел, как мы выходили из магазина с книгой в руках, но не сказал ни слова. Похоже, он готов был ждать вечность, пока у нас не проснется совесть.

— Бехи, почему он нас не остановил?

— Понимаешь, такой у него характер. Я мог бы прийти сюда в следующий раз, и он бы мне даже не напомнил.