Максим начал есть котлеты немного с опаской, но, распробовав, перестал думать о том, что ест.

— Ну и как котлеты? — Вселдыч с интересом смотрел на Максима.

— Котлеты как котлеты! Мясо как мясо! — ответил Макс вполне искренне.

— Тогда ешь, и спать. Завтра рано вставать.

А встали не просто рано. Было еще темно, когда Максим услышал стук по крыше, под которой спал. Позавтракали в темпе и сели на мотоцикл, который как взнузданный конь стоял готовый к отправке. На нем ехали двенадцать километров до известного уже Максу Талона, где у Пашки жил брат. Из Талона около часа ехали уже двумя мотоциклами. А потом шли по тайге пешком до реки Белой, где, собственно, и началась рыбалка.

Белая — небольшая горная речушка с приличным течением. Прежде чем Макс вытащил своего первого хариуса, ему пришлось изучать методику его ловли.

— Главное, вовремя подсечь! — учил Вселдыч.

— Не рви червя, хариус клюет только на целого, — поучал Пашка.

Макс шел за ним, за Максом — Вселдыч, за ним — талонские мужики.

«Как на ходу можно что-нибудь поймать?» — думал Макс, но вскоре вытащил своего первого хариуса.

Макс внимательно рассмотрел рыбину, показал ее издалека всем и бросил обратно в воду.

В ту же секунду раздался истошный вопль Пашки:

— Ты чё сделал?! Ты зачем полкило мяса выбросил?!

— Э, Макс, ты тут свои карельские замашки брось. Мы не ради забавы здесь комаров кормим, а ради самого продукта — рыбы, — слишком поздно предупредил Максима Вселдыч. — Для чего у тебя за спиной берестяной короб с орляком? Вот туда и бросай рыбу. На привале почистим, посолим, переложим папоротником и дальше пойдем.

По Белой дошли до реки с красивым названием Лебедь. Она была шире и полноводнее. На Лебеди рыбачили мало, потому что короба были уже полны рыбой. Сделали ночевку у костра под открытым небом. На обратном пути не рыбачили. Лишь перед уходом с Белой наловили хариуса, которого уже не солили, а несли свежим. С хорошим уловом до мотоциклов, оставленных в конце дороги, шли тяжело. Максим даже обрадовался, когда их увидел.

— Лучше плохо ехать, чем хорошо идти! — смеялся Пашка.

Дорогу только условно можно было назвать дорогой. Глядя на нее, Макс почему-то вспомнил, что рокада — это путь сообщения, идущий вдоль фронта.

— По этой дороге когда-то возили рабочих к самой дальней талонской драге, — пояснил Вселдыч. — Кстати, эта драга за весь свой советский срок службы дала родине если не тонну золота, то добрую ее половину. Представляешь, Макс?

— Не представляю, конечно. А сейчас в Мрассу есть старатели?

— Есть, конечно, подпольщики. Ты у Пашки спроси.