— Что? — Он непонимающе смотрел на нее, словно мучительно искал связь между ее просьбой и кофе. — Почему?
В этом коротком вопросе были недоумение, горечь, разочарование. Пламя, бушующее в его цыганских глазах, было погашено страданием.
— Серж, прости. Я не смогу жить в Москве. Я сибирская сосна. Я тут завяну…
Больше они не сказали друг другу ни слова. Даже собравшись, она просто посмотрела на него, давая понять, что они могут идти.
Молчали они и всю дорогу от его дома до гостиницы. Он помог ей выйти из машины. Она отвела глаза и тихо сказала:
— Прощай!
— Мне не нравится это слово, — горько улыбнулся он. — В нем много трагизма, которого не приемлет моя душа…
Она смотрела на него, ждала продолжения, и, поняв, что его не будет, развернулась и пошла в гостиницу.
В этот же день Максим перевез Наталью Николаевну в свою квартиру. Целую неделю они занимались сборами. Максим продал только машину. Продажей квартиры после их отъезда должны были заняться Бернадские-старшие. Помогая дочери со сборами, Наталья Николаевна часто и подолгу останавливала свой взгляд на телефоне: «Почему я жду? Чего я жду после такого прощания?»
На душе ее было тревожно. Она знала, что ожидание ее бессмысленно, но все равно ждала.
Первым покидал Москву Максим. Он уезжал на только что купленной машине с Андреем Дробышевским, который взялся помочь другу. Когда Наталья Николаевна впервые увидела эту машину, у нее сжалось сердце. Машина Максима была точной копией машины Сергея Владимировича.
— Только такая машина справится с сибирскими дорогами, — пояснил Максим свой выбор. — Сейчас ей предстоит сдать главный экзамен.
Находясь в дороге, он постоянно звонил, но самый радостный звонок был из Новокузнецка:
— Все! Мы на месте. Я посажу Андрея в самолет и буду ждать вас в гостинице аэропорта. Я очень-очень соскучился.
Наталью Николаевну, Машу и Мотю провожали грустные Бернадские-старшие и Рогнеда Игоревна. Прощаясь со своим любимчиком, Рогнеда Игоревна тоже не выглядела веселой.
— Скоро мы приедем на сессию, — успокаивала всех Маша. — Знаете, Рогнеда Игоревна, перед отъездом я хотела сделать в Москве одно важное дело, но человека, с которым я бы хотела встретиться, нет в городе. Отвечу на ваш недоуменный взгляд и скажу, что это Машенька Андреева. Я ей многим обязана. Передайте ей, пожалуйста, эту свадебную фотографию. Тут мы втроем. Я подписала фото печатными буквами. Может, за это лето Машенька уже и читать научится. А если нет, то прочтет потом. — Маша передала Рогнеде Игоревне фотографию. — Вы тоже можете прочесть. Это не какой-нибудь секрет.
Рогнеда Игоревна взяла фотографию, надела висевшие на груди очки и прочла вслух: «Маша, ты права! Принц обязательно должен найти свою Золушку!»
— Это не секрет, но это то, что понятно только вам с Машенькой, — улыбнулась Рогнеда Игоревна. — Я обязательно передам ей эту фотографию. Ты не волнуйся.
Наталья Николаевна почти не слушала их разговора. Увидев, что провожать Машу с Мотей приехала Рогнеда Игоревна, она глазами искала рядом с ней другого человека, на которого была возложена точно такая же почетная миссия, как и на нее. Но Рогнеда Игоревна была одна, и приехала она с Бернадскими-старшими. А когда Наталья Борисовна спросила о том, где же Мотин крестный, не дыша выслушала краткий ответ Рогнеды Игоревны:
— Он вместе с моим мужем в поездке по области. Сергей Владимирович просил пожелать всем счастливой дороги.