Уловив еле заметный шум, лейтенант обратил внимание на урчащий ноутбук. «Чем же занимается инструктор в свободное время?» — Бергман провел пальцем по тачпаду. Монитор засветился синим, появилась иконка с требованием ввести пароль. От нечего делать он вбил дату рождения старшего капитана Хякиненна. Пароль оказался верным. «В шахматы играет Ван, — отметил молодой лейтенант про себя, увидев на мониторе игру. — И партия в самом разгаре».

С кухни послышался свист закипевшего чайника и звон посуды. Свист плавно прекратился, вместо него раздался плеск воды.

— Чай готов, — в комнату, осторожно держа поднос, на котором стояли заварник, две кружки и вазочка с печеньем, вошел Ван. — Я смотрю, ты компьютер включил. — Эрвин так и не разобрал, что за интонация была в голосе инструктора. — Как видишь, шахматами балуюсь. Ладно, суть не в этом.

Лейтенант налил себе чаю и бросил в исходившую паром кружку несколько кусочков рафинада.

— Так что ты можешь рассказать об этих субъектах? — размешивая сахар, Бергман внимательно следил за Ваном.

— С кого начать? — китаец поднес кружку к губам, подул, и только потом сделал небольшой глоток.

— Давай с чеха, — сказал немец. Взяв печенье, он замер в ожидании дальнейших слов инструктора.

— С чеха так с чеха, — проговорил Ван. — В принципе, я о нем еще на плацу сказал. По вероисповеданию католик. Военная специализация — сапер. Особых талантов не заметил, за исключением взрывного дела. В командной работе действует плохо. Одиночка.

— Хорошо, — протянул Бергман. — Давай другого.

— Вот тут интересней, — Ван набрал в легкие воздуха. — Позывной — Хобот. Семья эмигрировала в ЕС из Египта через Израиль, служил во французской армии, после увольнения завербовался в Иностранный Легион. В качестве легионера участвовал в боевых действиях в Судане. Из-за ранения был переведен на тыловую службу, но, как видишь, там не остался.

— А почему семья эмигрировала?

— Глупый вопрос, — Ван прищурил левый глаз. — Ты же сам крест видел.

— И только поэтому? — у Бергмана проснулся неподдельный интерес к персоне ефрейтора.

— А тебе этого мало? — хорунжий поставил кружку с чаем и, поднявшись, подошел к окну. — Гонения, которые там устроили непримиримые, заставили покинуть страну многих представителей Коптской церкви. Между прочим, одной из древнейших в мире, если ты не знал.

— Так они же эти, как их, — призадумался Бергман на несколько секунд, — люди Писания.

— Лес рубят — щепки летят. Вообще, то, что там происходило, напомнило о «школах 7 мая». У меня после всех этих перевоспитаний отец инвалидом остался.

— Ясно, старина, — вздохнул Эрвин. — Вкусный чай у тебя, — он попытался сменить тему разговора на более веселую.

Ван никак не отреагировал на слова лейтенанта, продолжая смотреть в окно. В его взгляде засквозила горечь воспоминаний и тоска.

— Тебя еще что-нибудь интересует? — китаец вернулся из дебрей тяжелых мыслей.

— Интересует забрать их на недельку, — Бергман допил остатки чая и поставил кружку. — Посмотреть, что они собой представляют в деле. Ты не запрещаешь?