Вертрана дернулась, однако Сухарь, даром что худая да высохшая, оказалась жилистой и сильной.

– Не трепыхайся, девочка. Прими неизбежное. Так нам всем будет легче.

Но Верта никому не собиралась облегчать жизнь. Изловчившись, она укусила директрису за палец и отскочила в сторону – к окну, забранному решеткой. Нет выхода, она мышка в мышеловке.

– Чего вы хотите от меня? – крикнула она, прижимая руку к животу, где пульсировала боль. – Чего вы хотите от него?

Госпожа Амафрея улыбнулась почти тепло. «Ах, зачем так нервничать!» – говорила, казалось, ее улыбка. Сама она не волновалась и не торопилась: пташке, угодившей в силки, некуда деться.

– Я расскажу, милая. И ты поймешь, что у меня, попечительницы старейшего заведения, просто нет иного выхода.

Директриса подошла к столу, положила обе ладони на обсидиановый шар и погладила его, как гладят живое создание.

– «Небесный алтарь». Долгие десятилетия Институт существует лишь благодаря силе главного артефакта. Не будь его – и разрушатся клятвы, рухнут устои. Все потеряет смысл.

«Так вот оно что… – мрачно подумала Вертрана. – Исчезни «Небесный алтарь», и каждая магисса в нашем мире получит свободу…»

Она представила, как мисти в одно мгновение ощутят легкость, почувствуют, как слетают оковы! И пусть попробуют их тогда удержать! Прекрасная и несбыточная мечта…

– «Небесный алтарь» не зря носит такое название, – продолжала Сухарь, в ее голосе теперь появились назидательные нотки, будто она преподавала, а Вертрана снова превратилась в ученицу. – Догадаешься почему?

Верта покачала головой. Пока директриса на нее не смотрела, она потихоньку продвигалась по стеночке поближе к полкам. Некоторые странные игрушки выглядели увесистыми – пусть магия Вертраны сейчас бессильна, но кто сказал, что она сдастся без боя!

– Конечно, не догадываешься, глупышка. «Алтарь» всегда требует жертв. Раз в десятилетие приходится подпитывать его силой обсидиана. Такая редкая эссенция! Еще реже, чем аквамарин. Я все ждала, что в Институт придет дитя с этим даром, но увы… А срок поджимает…

Госпожа Амафрея скользнула рукой по шару, и Верта вдруг увидела, что поверхность не везде однородна. Это не сразу бросалось в глаза, но кое-где камень потускнел и покрылся тонкой, едва различимой сеточкой трещин.

– «Алтарь» помогал мне, подбирал подходящих магов. На его взгляд, подходящих. Часто показывал воспитанницу нашего преподавателя боевых заклятий. Я уже думала взяться за девчонку, и тут он с завидным постоянством стал являть мне знакомый образ – тебя, моя милая.

Вертрана не сводила глаз с директрисы, но боковым зрением присмотрела статуэтку собаки, вылепленную из глины: тяжелая, сразу видно.

«Она не знает, что Эмбер дочь Конора, – подумала она с облегчением. – Ничего не знает про Конора и Ларана».

Отчего-то эта мысль ее обрадовала.

– Я злилась. «Она аквамарин!» – пыталась втолковать я артефакту. К счастью, он не слушал моих объяснений. А потом я поняла!

Губы директрисы растянулись в восторженной улыбке. Вертрана поежилась: госпожа Амафрея выглядела совершенно сумасшедшей.