– РОМ, да? Видите ли, здесь возникает одна небольшая проблемка. Никакого обыска не будет. Отсутствие улик означает отсутствие расследования и отсутствие ордера на обыск. В реальном мире дела обстоят именно так.

– Он хранит все это у себя дома. Я видел своими глазами. Вот вам и улики.

– Позвольте мне кое-что объяснить вам, мистер Стэдман, потому что вы, похоже, слабо разбираетесь в юридических тонкостях. Для того чтобы произвести обыск, необходима санкция судьи. А судья не выдаст санкцию до тех пор, пока не увидит того, что называется резонными основаниями для обыска.

– Я видел реактивы в его квартире.

Еще одна пауза.

– Я не знаю, что именно вы видели, но мне интуиция подсказывает, что вы – честный человек. Хотите выступить в роли моего осведомителя?

– На условиях конфиденциальности – с удовольствием. Но я не позволю назвать свое имя. Ни за что. У Курта везде свои люди. Он обязательно узнает. Курт поставил жучки в конференц-зале в здании Entronics, в котором мы разговаривали с вами – помните? Он слышал каждое слово.

– Боже милостивый.

– Этот парень действительно опасен. Я думаю, вы прекрасно понимаете, почему я не могу официально стать вашим осведомителем.

– Нет, мистер Стэдман, так не получится. Судья проводит так называемую «проверку Агилера–Спинелли».

– Кого-кого?

Он вздохнул.

– Вкратце это означает, что ордер на обыск нельзя выписать просто на основании сведений, основанных на слухах. Если ордер на обыск выдан на основе заявления, сделанного осведомителем, то необходимо либо публично объявить имя этого осведомителя, либо подтвердить, что в прошлом этот осведомитель неоднократно предоставлял верные сведения. Как анонимный информатор. Что, очевидно, не соответствует вашему случаю. Так что теперь, если вы готовы поставить свое имя на ордере на обыск…

– Забудьте про это. Этого никогда не будет.

– Тогда не будет никакого ордера на обыск.

– А разве вы не хотите раскрыть это дело?

– Послушайте, мистер Стэдман. У меня связаны руки. Согласно официальной точке зрения полиции штата, дела больше не существует. Мне очень жаль.

– И что, Курту это все просто сойдет с рук?

– Мне очень жаль, но ничем не могу вам помочь, мистер Стэдман.