Переодеться она решила на первом этаже, спускаться в такой ветер в длинной дубленке просто самоубийство. Она уже собралась спрятать телефон обратно в карман, как тот ожил и завибрировал, звук она, конечно же, отключила. На дисплее высветилось имя соседки. Темная и густая тревога тут же тисками сдавила грудь, но, когда она нажала на клавишу «Принять», голос ее был ровным и спокойным.

– Надеюсь, я не отвлекла, – тут же затараторила временная няня, – я понимаю, сейчас, наверное, самое время выступления, но…

– Что случилось? – не дала договорить Фатима, про себя думая: если что-то случится с Яном, ты у меня умрешь, и умрешь медленно.

– Никак не могу его уложить, – посетовала соседка, и Фатима буквально ощутила, как тиски, сжимавшие грудь, рассыпались и упали пылью к ее ногам, – он плачет и плачет, и зовет маму. Весь день был такой веселый, такой спокойный, я уж решила, что проблем с ним не будет, как вдруг под вечер начал капризничать и все повторяет: «Хочу маме». Сначала так тихонько и вроде даже вопросительно, а потом все громче и громче и требовательней, а теперь так просто орет благим матом и топает ножками. Игрушки все пошвырял, из рук вырывается и орет «хочу маме!». Я уж не знаю, что и делать.

Это так растрогало Фатиму, что она и сама едва не прослезилась, это было так почти забыто, когда кто-то тебя любит и ждет и не может заснуть, если тебя нет рядом. Любовь к сыну захлестнула ее и защемила сердце. Что я здесь делаю, спросила она себя, почему сижу в этом недостроенном доме за сотни километров от самого родного маленького человечка, сижу тут и занимаюсь черт-те чем вместо того, чтобы укладывать его спать, целовать и желать спокойной ночи? Но ответ она знала, поэтому только вздохнула и, прижав телефон к уху, проговорила:

– Дайте ему трубку.

Послышался шелест, а потом она услышала дикие крики малыша. Он визжал, как резаный поросенок и, судя по грохоту, что-то швырял. Со мной он никогда не вытворял ничего подобного, подумала Фатима, поражаясь и даже немного растерявшись.

– Ян, мама звонит, – услышала она голос соседки, малыш продолжал орать. – Ян, это мама, возьми трубку и скажи: «Алло».

– Не мама! Не мама! – Гневно закричал малыш и снова кинул что-то.

– Я не мама, а мама звонит, – терпеливый голос няни, – она сейчас бросит трубку, если ты не прекратишь орать.

Затишье, а потом острожное:

– Ма? Алле, ма!

– Ян! Малыш мой! – Она едва сдержала слезы, понимая, что на таком морозе плакать не лучшее решение, – ты почему еще не спишь?

– Ма-а-а-а! – Вопль был таким сильным и таким радостным, что Фатима аж поморщилась и немного отодвинула трубку от уха, иначе она рисковала оглохнуть, – мама! Хочу маме! Хочу-у-у!

– Ян, мама скоро приедет, сейчас ты уснешь, а когда проснешься, мама будет уже рядом. – Она старалась говорить успокаивающе, но все внутри так и трепетало, – я тебя очень люблю и целую. А ты ложись сейчас спать, тебе уже пора. И не ори, испугал бедную тетю.

– Ма! – Он начал хныкать, – хочу ма! Не тетю! Не тетю! Хочу МАМЕ-Е-Е-Е!

От его крика в ухе даже стало больно. Малец разошелся не на шутку, подумала Фатима, уже улыбаясь, вот подрастет, он еще мне устроит веселую жизнь.

– Ян, прекрати орать сейчас же, – строго проговорила она, – ложись спать, мама скоро приедет.

– Да? – Недоверчивый, капризный голос уставшего ребенка, которому давно пора спать, а не кричать и плакать. – Мама туту?

– Да, ты сейчас уснешь, а когда проснешься, я уже буду рядом, обещаю, – она снова пожалела, что сейчас так далеко, – поцелуй маму перед сном, а потом тетя уложит тебя в кроватку. Ну, как ты целуешь маму?