Виктор же с интересом наблюдал за местными мужчинами и женщинами, за их поведением, стилем, их одеждами и прочим. Его сильнее всего смутило то, что у большинства жителей герцогства штаны да рубахи были словно сшиты из мешков, а шапки иногда напоминали птичьи гнезда. А еще крестьяне выглядели либо чрезмерно скромными, либо на редкость пугливыми – они старались не подходить к тракту, все время ходили сгорбившись, смотрели себе под ноги и никогда не глядели в глаза проходящим мимо людям. Многие из них, как сказал Грокотух, работают на местных фермах и пшеничных полях, а остальные чаще всего связывают свою жизнь с лесопилками и пилорамами.

Наконец караван уперся в сомнительной прочности деревянный барбакан, где уже стояли на изготовке шестеро стражей. Они остановили повозки и стали их проверять, уже тщательнее, чем предыдущие солдаты. Тем временем Грокотух передал поводья головной телеги одному из своих возниц, а сам взял двух лошадей и перебрался на одну из них. Жестом пригласив на другую Виктора, он прикрикнул:

– Йормлинг! Идти сюда!

– Я, честно говоря, не думаю, что мне стоит залезать на коня, – пытаясь попасть ногой в стремя, сказал Виктор. – Боюсь, он меня не удержит.

– Ты должен расслабиться. Нам ехать-то всего ничего. К тому же я тебе помогу.

Прискакал командир «Орлов». Он обменялся с Грокотухом загадочным взглядом и взял лошадь Виктора за узду, помогая тому забраться в седло. Когда дело было сделано, поводья перехватил сам караванщик, и, управляя сразу двумя конями, он двинулся вперед, а командир наемников шел чуть позади. Караван в это время продолжил свой путь, но уже в другую сторону, и Виктор, ничего не понимая, спросил:

– Куда же они? Мы ведь идем в город, да? Зачем они его обходят?

– Не волноваться, Викферт. Обоз прибывать туда, куда нужно. А у нас с тобой другие планы, ты не забывать? К тому же нам помогать в этом деле Йормлинг. Правда, друг?

«Орел» коротко кивнул. Он находился явно не в том расположении духа, чтобы болтать попусту.

– Красиво тут, – произнес Виктор, когда троица ехала по дороге меж пока еще совсем небольших одноэтажных домиков. Постепенно их плотность увеличивалась, равно как и размеры, и вскоре почти все пространство вокруг занимали эти крепкие каменные строения.

– Красиво? – усмехнулся караванщик. – Ты смеяться? Вот во дворце и впрямь красиво: огромные залы, бархатные ковры, золотые люстры… А тут что? Простые дома для бедных людей. И ничего больше.

– Ну не знаю. Я придерживаюсь мнения, что все вокруг красиво по-своему. Наверное, даже земли болотников имеют собственное очарование, если смотреть под правильным углом.

– Слепому и крестьянка принцессой почудится, – вставил свои пять копеек Йормлинг. – Нравится тут? Оставайся жить. Я посмотрю на тебя через годик-другой: будешь ныть, как дитя, от безысходности.

Виктор просто пожал плечами. Он принадлежал к тому типу людей, которых невозможно было заразить плохим настроением, как ни старайся.

– Вот подождать, друг, – поднял указательный палец вверх Грокотух. – Добраться до площади, тогда и говорить, каково здесь: красиво или же нет. А пока не спешить с выводами.

Дальше поехали молча, просто осматриваясь. Узкие улочки Авельона были полны жизни. Туда-сюда бегали, резвясь и громко хохоча, дети, отовсюду слышались грубые мужские и смеющиеся женские голоса. Из кузницы доносился лязг металла, а где-то за углом притаилась группа бродячих музыкантов, задорно играющих местные фольклорные песни. Именно эта оживленность и казалась Виктору красивой и, возможно, даже уютной, несмотря на зашкаливающее количество грязи и навоза вокруг. А ведь кроме всего прочего тут стоял не самый приятный запах, а потому нечастые порывы ветра, приносящие свежий воздух, воспринимались как божественная благодать.

Совсем скоро троица добралась и до искомой площади. Она оказалась воистину широкой и необъятной: от края до края пешком можно быть идти минут двадцать, а то и вовсе полчаса. В самом ее центре, окруженный всяческими торговыми палатками, стоял величественный храм из темно-серого кирпича – Виктор без труда узнал его. Это здание очень напоминало земные готические храмы – стены его были «резкими» и густо усеяны остроконечными башенками с высокими окнами, а на самой верхушке храма стояла статуя неизвестного Виктору бога. Грокотух решил остановиться и несколько минут постоять и полюбоваться зрелищем, тем самым привыкнуть к пейзажу, после чего направился совсем в другую сторону, откуда доносились громкая музыка и дразнящие нюх ароматы.

– Таверна, друзья. Оставить тут лошадей да отдохнуть с дороги маленько надо, а? Никто не против?

Виктор с глупой улыбкой на лице поспешно закивал головой. Йормлинг, ничего не ответив, просто последовал за своими спутниками. Когда все спешились и оставили коней в небольшом притрактирном загоне, Грокотух походкой короля вошел в яркое двухэтажное здание и сразу же направился к свободному столику.

Внутреннее убранство тоже показалось Виктору в своем роде уютным. Несмотря на заколоченные изнутри окна, света было предостаточно: крупный камин у дальней стены освещал все помещение. Почти все места оказались заняты пьяными и пока еще пьянеющими работягами, между ними с подносами протискивались пышногрудые полненькие официантки с литровыми пивными кружками на подносах. В углу возле барной стойки играли на лютне и флейте два смешно одетых пепельника, а третий музыкант – человек – подыгрывал им на небольшом бубне и что-то подпевал, но в общей суматохе и страшном гуле слов было не разобрать. И хотя вокруг оказалось много нетрезвых посетителей, караванщик заметил, что напиваться вдрызг – занятие в герцогстве очень непочетное, а потому находящиеся вокруг – это практически вся пьющая часть населения Авельона.