– Хорошо, – продолжил он, – ты мне сейчас про затылочную пункцию рассказываешь. Это же профессионал должен быть. Я правильно понял? Дядя с улицы вообще о таком не слыхал.

Петрович хмыкнул, откусил от десерта с рисом.

– Это может быть и тетя, – он разжевывал сладкий рис и запивал чаем, – но профессионал, как ты правильно заметил. Навскидку: нейрохирург, психиатр, с натяжкой мог бы быть невролог. Патологоанатом, кстати… – Он погладил себя по груди. – Опытный. Я говорил, что этот метод уже давно никто не применяет. Чисто технически я бы смог. Но, по правде, никогда не делал. А вот на периферии остались еще корифеи. Может, там копнуть?

Сергей задумчиво вздохнул. Он понимал, что теперь вопросов гораздо больше, чем ответов. Кому и почему нужно топить девушек? Еще и метод какой-то времен инквизиции. Эмоционально затратный.

Но если собрать все мысли в кучу, получится следующее. Жертвы знакомы с убийцей. Они доверяют этому человеку, иначе сопротивлялись бы. Убийца – профессиональный врач. Обладает редким навыком даже для медработника – умеет провести затылочную пункцию в достаточно стесненных условиях. Если, конечно, он не делает ее в каком-нибудь стационаре, а труп не привозит затем в реку. Маньяк, скорее всего. Вряд ли в убийствах этих двоих была какая-нибудь корысть. Это осложняет дело. Корысть обязательно проколется и выдаст себя. Маньяк может десятилетиями совершать свои продуманные убийства и ходить рядом.

– Да, – вспомнил Сергей, – а что у нас с последним трупом из реки?

Петрович подозвал официантку и попросил навынос остатки десерта.

– С последним трупом из реки все аналогично. Тоже прокол, тоже лет двадцать пять – двадцать восемь. Они даже внешне все похожи. Ну и так же, как в прошлый раз, твои коллеги хотят это дело замять, – в тоне Петровича было слышно возмущение. – У меня вот дочь растет. У них что, детей нет? Ничего не боятся. Ни за кого не беспокоятся.

– Вообще никаких шансов? – спросил Сергей.

Петрович уже получил сверток с пирожными для дочери и ерзал на диване.

– Шанс единственный – если опознают. Может, какие ниточки и зацепятся. А так снова все на тормозах. Я же не могу в бочку лезть. У меня двадцать лет квартира служебная. Хорошо хоть приватизацию продлили. Есть шанс. Попробуй я сейчас заяви им всем! Останусь, как лох последний, без жилья. Так что у меня тоже круговая порука.

– Понял тебя, Артем Петрович, – заговорил Сергей. – Ну что, я вижу, по домам?

– Да, поздно уже, – согласился доктор. – Завтра опять на передовую судмедэкспертизы. – Он подал руку Сергею. – Если что-то новое будет, я тебе обязательно наберу. Ну, или отпишусь. А чего ты вообще этим делом-то занялся? – вдруг спросил Петрович.

– Да я же говорил, женщина одна есть хорошая. Надо помочь.

– Ты серьезно, что ли? – опять удивился доктор. – Ладно. – Он похлопал Сергея по плечу, поднес к уху оттопыренный мизинец с большим пальцем и добавил: – На трубе.

Петрович спускался по эскалатору первым. Не оборачивался. Крепко держал пакет со сладостями для Машки. Сергей смотрел ему в спину и чувствовал, как устал от выпитого и сказанного. Он дна в этой проблеме не видел. Не знал, за что браться. Решил почитать про пункцию. Вряд ли прежде было что-то аналогичное из преступлений, но все-таки нужно проверить.