Петрович поднял бокал. Мужчины чокнулись. Выпили по половине. Патологоанатом совсем разулыбался.

– Юленька тоже отлично. Солнце мое. Лучшая мать на свете! Спасибо, что спрашиваешь, – радовался он.

– Тогда за твоих, – предложил Сергей. И мужчины снова выпили.

Им принесли комбо – большой поднос с роллами, суши, сашими и водорослями чука. Маринованный имбирь в центре подноса был похож на розу. А из водорослей был выложен стебель и листья. Остальное, по задумке, исполняло роль ландшафта и горизонта.

– Ну и как такую красоту есть? А, Серега? – со смехом спросил Петрович.

– Да, – согласился детектив, при этом вытащил палочками лепесток имбиря из бутона, макнул его в соевый соус, положил на ролл с авокадо и все это отправил в рот.

– Ладно, что мы все обо мне да обо мне, – сказал Петрович, разливая саке по маленьким стаканчикам. – Сам-то не встретил еще женщину своей мечты?

Сергей улыбнулся. Задумался.

– Встретил, – сказал он. – Умную. Красивую. Глубокую.

– И когда мы ее узнаем? – громко полюбопытствовал патологоанатом.

– Есть проблема. – Детектив отложил палочки и взялся за стакан с напитком. – Она меня на двадцать лет старше и умирает от онкологии.

Петрович посмотрел на него напряженно. Потом расплылся в улыбке. Хлопнул, дотянувшись, по плечу.

– Ну ты, Серега! – пробасил он. – Я почти поверил, блин! – При этих словах он поднял саке, дотянулся до стаканчика Сергея, звякнул по нему своим. – Чтобы все мы там были как можно позже.

Сергей согласно кивнул. Выпил. Взял васаби на палочку. Положил на язык. Отхлебнул пива из стакана.

– Петрович, что там по нашим трупам? – наконец спросил он, решив, что выполнил социальную часть встречи и пора перейти к деловой.

Врач понимающе кивнул. Потер нос тремя пальцами. Смачно втянул воздух. Привычка занюхивать алкоголь, выработанная годами, давала о себе знать.

– Ты же помнишь, я тебе тогда еще говорил, что здесь дело не простое, – он цыкнул языком. – Только теперь мы правды не узнаем. Вы меня тогда всем отделом торопили и слушать не хотели.

Сергей развел руками, пытаясь всем видом показать, что не его это вина, а если и его, то частично.

– Ты же понимаешь, – сказал он, – от меня требовали раскрываемости. Я, конечно, мог упираться, как честный мент. Но кому было бы лучше?

– Но ты не расстраивайся, – вдруг сменил тон Петрович. – Ты же, наверное, слышал, что похожий труп выловили вчера.