– Тем более. Сейчас учись. Ты же неглупая. Тебе осталось четыре года. А дальше подумай. Карьера. Все-таки юрист – это юрист. Куда ты сейчас пойдешь? Полы мыть? У тебя здорово получается.

Лиза достала лэптоп со стола. Повернулась к Боре. Задала вопрос:

– Ты слышал о суррогатном материнстве?

Борис смотрел на нее и думал, шутит она или нет.

– Да, Боря, да, – продолжала воодушевленно девушка. – Суррогатное материнство. Вот что принесет мне денег на первое время. В интернете предлагают от десяти тысяч. Долларов, конечно, – пояснила Лиза. – А девушка, которую я встретила по дороге к тебе, предлагала двадцать. Ты представляешь? Даже двадцать пять. Это же какие деньжищи! Я вернусь к сыну, и можно будет еще долго не думать о деньгах. Если жить скромно.

– Девушка? – переспросил Борис. – Какая девушка?

– Ну вот, ты опять меня не хочешь услышать. Я же тебе про бизнес говорю. А ты мне про девушку, – серьезно ответила Лиза и положила локоть на плечо Бориса.

– Теперь это называется бизнесом? Ты себя слышишь? Рэ-рожать детей – это теперь бизнес? – волнуясь, спросил мужчина и посмотрел на ее ладонь, небрежно свисавшую слева от его лица.

Лиза сделала вид, что обиделась. Поджала губу. Отстранилась и убрала руку.

– А что? Чем этот бизнес плох? Чем он не такой, как все остальные? Ты приносишь пользу людям, которые в ней нуждаются. Представь себе, что пара хочет, но не может иметь детей. Почему им не помочь? Не сделать их счастливыми? – повторяла Лиза слова Марины как мантру.

– Я это уже где-то слышал. Это тебе твоя знакомая рассказывала? – Борис снял с носа очки и принялся вытирать их кухонным полотенцем.

Лиза встала.

– То есть ты думаешь, что я понимаю это иначе? Правильно?

– Нет, ты права. Так и есть. – Борис напялил очки обратно. – И меня даже не волнуют другие, которые делают то, что ты собралась. Они просто зарабатывают деньги, и все. И ты такая же. И не нужно петь песни про сэ-свой альтруизм. Но ты в отличие от всех остальных меня заботишь. И твой сын, кстати, тоже. И твоя дальнейшая жизнь. – Борис говорил громко, жестикулировал, смотрел прямо и не мигая из-под своих уродливых очков.

Лиза не хотела спорить. Она знала, что, если решит, Борис ее не остановит. Но сейчас она была не готова разругаться с ним.

– Я поняла, – сказала она. – Я подумаю.

Она взяла его под руку, погладила по плечу. Прислонила к нему голову. Борис поплыл.

В тот вечер они просидели на кухне едва ли не целую ночь. Они почти не спорили. Много курили. Борис задавал вопросы. Соглашался с ответами. Задавал новые вопросы. И снова соглашался. Потом он рассказал о своем детстве. Лиза выслушала его рассказ. Ни разу не перебила.

Он жил на окраине города с бабкой по материнской линии. Мать свою знал только по фотографиям. На вопросы о ней бабка отвечала неохотно и всегда противоречиво. Иногда, не часто, называла его сиротой при живой матери. Борису было грустно. Хотелось знать правду. Оттого в такие моменты хотелось плакать. Но женщина тепло его обнимала, гладила по голове своей полноватой рукой и говорила, что переживем и крепче будем.

Когда Борису исполнилось семь и ему нужно было идти в первый класс, бабка умерла. Погибла. Была сбита машиной. Спешила принести внуку новый школьный рюкзак. Наверное. По крайней мере, именно он был в ее руке, когда она перебегала дорогу на красный свет светофора.