Вчера вечером я спросил ген. Данилова, как он оценивает положение после взятия Перемышля. Он <…> подтвердил, что штаб твердо решил сперва покончить с Австрией, а потом, чрез труп ее, добраться и до главного противника – Германии. На энергичном действии на Австрию он настаивает и из политических соображений (увлечь нейтральных). В общем, он мне сказал, что считает наше положение лучшим, нежели германское, но просит не ждать быстрых и эффектных последствий падения Перемышля.
Э. А. Верцинский, 13 марта
Перемирие с немцами от 2 до 5 часов дня; похоронено более 200 трупов, преимущественно лейб-гвардии Семеновского полка. Ходил на позицию. Холодный ветер, вновь все замерзло.
«Новое время», 15 марта
К борьбе с немецким шпионством. Объявление главного начальника петроградского военного округа генерала от инфантерии барона Зальца.
«Воинские чины, будьте осторожны в разговорах о войне, особенно при переездах по железным дорогам. Не давайте себя выспрашивать. Неосторожное слово может причинить много вреда на полях сражения. Подозрительно любопытных немедленно передавайте в руки властей. Помните, что для нашего врага все средства хороши и что звание шпиона у него почетное».
Н. И. Реморов, 16 марта
– Тепло стало, весна наступает! А там и Пасха скоро! – рассуждают мои школьницы.
– Ах, если бы и война скоро кончилась и воротились бы все домой! То-то хорошо было!.. – слышу голосок Паши Шевляковой, которая сильно скучает об отце.
– Ты все про войну, Паша! Когда она кончится – никто не знает… – замечаю я.
– Война кончится тогда, когда разобьют поганых немцев! Без победы мира не будет!.. – с достоинством вставляет моя политик – Любочка Рожнова.
– Теперь уже наверно скоро покончат с немцами. Слышно, что взяли много городов у турок! – говорит еще кто-то.
– Скоро да не споро… – спорит опять Люба. Турки слабы, вот если бы с австрийцами и немцами помог бы нам Бог управиться. А скоро возьмем мы их всех в полон, там Франция с Англией нам помогут…
Я сижу и слушаю умный детский лепет.
Б. П. Апрелев, 17 марта
Сегодня ездил на Александровский вокзал для встречи эшелона пленных из Пржемышля (Перемышля – Авт. сост). Наблюдал бытовую картинку. Ко мне, твердо отбивая ногу, направились человек пять австрийских солдат, которых конвоировал наш ополченец в смятой фуражке, тулупе и с очень плохой выправкой. Когда эта группа подошла, то я поздоровался с ополченцем; на мой привет он ничего не ответил, зато австрийцы (оказавшиеся русинами) бодро ответили – «здравия желаем Вашему Высокоблагородию». Тогда вдруг ополченец, держа винтовку в левой руке и жестикулируя правой, начал мне объяснять, что его поднадзорные, увидя на мне форму, отличную от других русских офицеров (я был в черном пальто), просили его меня показать им поближе. Он их просьбу исполнил и вот привел их ко мне. Далее, с оттенком какого-то странного сознания своего превосходства, ополченец произнес следующую фразу, от которой я едва мог сдержать смех – «хороший они народ, Ваше Скородие (Выше Высокородие
Л. А. Тихомиров, 19 марта
Невообразимая чепуха со снабжением населения предметами первой необходимости. <…> Всего в России довольно, в огромном избытке. <…> Но бестолковая власть, губернаторы воспрещает вывоз и провоз. Никто ничего не может продать, никто ничего не может купить, нечем кормить людей, нечем кормить лошадей, а сено, овес, хлеб – гниют и пожираются крысами. Это какие-то неисправимые глупцы, не способные понять – где нужна власть, и что она не должна мешаться.
Теперь – дров нет. А живем около лесной области, где каждое лето горит лесу больше, чем нам нужно на отопление. Насколько нужно быть гениально глупым, что бы умудриться замораживать население Москвы?
Но вот – додумали.