Н. А. Кудашев 1 февраля

Нехорошие известия принес нам сегодняшний день. Мы не только уходим из Восточной Пруссии, но, кажется, бежим. Я решительно не понимаю, чем объяснить такое неумение у нас предвидеть события. Под Летценом мы уже 3 месяца окопались, укрепились, говорят, не хуже немцев, и вдруг все бросили и стремительно удираем. Зачем же было «огород городить»?!

Т. Я. Ткачев, 5 февраля

Снова был произведен смотр дружине. Приехал, как и в первый раз, все тот же генерал Адлерберг. Первые слова этого генерала были благоприятными: «Вот здесь чувствуется воинская честь: не мужики, по крайней мере».

Подробный осмотр нижних чинов производился как что-то глубоко надоевшее. Чувствовалось, что все это только видимость, совершенно ненужная ни дружине, ни самому генералу. После того, как часть была обойдена, нижние чины отправились по квартирам. Остались только отделенные, взводные и т. п. чины. Им генерал устроил примерный экзамен. В постановке вопросов и в даче ответов было ясно, что испытующий и испытуемые говорят на равных языках.

Задает генерал вопрос:

– Что такое военная задача?

Ответы получаются самые разнообразные.

– Так что, ваше высокое превосходительство, задача – это когда, например, появится неприятельская конница и нам приказано будет по ней стрелять.

Так ответил один из наших унтеров.

– Правильно, братец, только это ты пример приводишь, а ты скажи прямо, что же такое задача?

Понятно, что мышление унтера не ушло еще от образного, но, удивительное дело, и само высокое превосходительство не избегло того же приема и тоже прибегло к примерам.

На вопрос, что должен взять солдат у своего убитого товарища, последовали тоже довольно разнообразные ответы: патроны, бинт, ружье, хлеб, белье.

– Патроны – это правильно, а остальное – нет. Все это есть или легко доставят, – говорит генерал.

– А еще что?

– Деньги, ваше высокое превосходительство!

– Как деньги? Зачем в бою солдату деньги? Это мерзость, это черт знает что такое!