— Нет. Исключено, — мотнула головой Полли. — Глушилка срабатывает только с мелкой магией. Свет зажечь, через стену пройти — в самый раз. А голем — это очень серьёзная магия.

— Ты как будто уже думала об этом, — заметил я.

— Ну конечно думала! Моего жениха едва не убили!

— Так ты мне веришь? — посмотрел я на Полли.

— Разумеется! — дёрнула та плечами. — С тех пор как ты пришёл в себя после того падения с моста, ты — самый надёжный и осторожный человек в мире.

Я вспомнил свою самоубийственную атаку на завод Юсупова, мысленно усмехнулся.

— Да и вообще. Разрушить среди ночи архитектурный памятник в императорском саду — это совершенно не в твоём стиле, — продолжила Полли. — Не понимаю, почему никому не пришла в голову такая очевидная мысль.

— Просто они ничего не понимают в стилях.

— Должно быть, — совершенно не почувствовала шутки Полли.

— Так значит, говоришь, Алмазова каждую ночь выходит из академии?.. — сменил тему я.

Со слов Полли выходило, что Алмазова и впрямь гуляет едва ли не еженощно, покидая комнату около двенадцати. Проследить за нею казалось самым очевидным вариантом. Однако на самом очевидном вечно все и попадаются.

Алмазова вполне может быть как-то связана с големом, она в принципе — первая подозреваемая по этому делу. А эти её отлучки наводят на мысли об участии в заговоре. Таким образом, по сумме показателей, она — самая подозрительная личность.

Так я думал, когда в полночь, полностью одетый, опустился на колени на полу своей комнаты.

Проходить сквозь стены меня научил ещё Платон. Однако тут были нюансы. Сам процесс требовал нешуточного напряжения магических сил, далеко не каждый мог такое выдержать. У себя дома можно было «настроить» стены, и проходить через них почти без усилий, но маги так делали редко. В основном, наоборот, они ставили серьёзные магические блоки — из соображений неприкосновенности частной жизни. Клавдия создала такую «проходимость» у себя в клинике — я сам видел, как она спокойно проскальзывает сквозь двери. Но там это действительно очень нужно. Мало ли, буйный пациент забаррикадируется, или дверь заклинит, а кому-то плохо. В больнице — не до частной жизни.

В Академии же все стены были заговорёнными против проникновений. Но Алмазовой повезло. Её комната была, в какой-то степени, легендарной. Когда-то там жила одна особа... Относительно её фамилии мнения расходились. Но, в общем, к этой барышне повадился ходить кавалер с верхнего этажа. О том, чем они занимались под покровом ночи, открыто тоже никто не говорил, однако учитывая специфику перегородок, все соседки были более-менее в курсе. И однажды кто-то настучал.

Когда парня поймали с поличным, он решил бежать, чтобы спасти свою репутацию. Парень был чёрным магом, довольно сильным. Во всяком случае, пробить стену тараном сумел. Стену, естественно, восстановили, а вот поставить на неё «антимагическую пропитку» — забыли. Хлопотное это дело было, тяжёлое. А ни одна обитательница комнаты с тех пор не жаловалась. Вот и Кристина, далеко не первая и не последняя, пользовалась преимуществом уже «настроенной» до неё стены.

Ну а как же к той барышне попадал черномагический кавалер? Как ни странно, этим вопросом никто не задавался. А вот я сразу почувствовал, что между смекалкой озабоченных половым вопросом подростков и предусмотрительностью взрослых степенных магов — пропасть. И подростки в этом состязании всегда будут впереди.

Заклинание называлось «Проход сквозь стену», соответственно, стены и заговаривали. Однако чем так уж принципиально отличается от стены — пол? Вот сейчас мы это и узнаем.

Стоя на коленях, я поджёг спичку и шёпотом пробормотал заклинание. В следующий миг внутри всё сжалось: я потерял опору, полетел вниз. Успел сгруппироваться, упал в темноте на левый бок, но всё равно — высота была немалой. И удар получился довольно громким.

— С-с-сука, — прошептал я, мысленно ощупывая себя.