Я вопросительно посмотрел на потное белое лицо Козлова. Тот задрал голову к потолку, прикинул высоту и проговорил:
— Надо что-то подложить. Кажется, вон в той палате был железный шкаф.
Я согласно кивнул, а затем мы немного вернулись по этажу, зашли в палату и действительно обнаружили двухметровый железный ящик с сорванными с петель дверьми. Дядя Коля удовлетворённо крякнул, засунул пистолет в карман и взялся за ношу двумя руками. Я присоединился к нему, обойдя шкаф с другой стороны и положив меч внутрь него. Мы напряглись и сумели поднять железяку, хотя руки она оттягивала так, что аж сухожилия трещали, а у полицейского на висках даже вздулись изогнутые вены.
Всё же мы смогли дотащить шкаф до нужного места, а вот нормально поставить не сумели. Наш дуэт уронил ношу, вызвав громкий бум, полоснувший по напряжённым нервам. У меня даже в зубах заломило. А глаза полицейского широко распахнулись и беззвучно округлился рот. Ну, если здесь кто-то есть, то он теперь точно знает, что тут объявились посторонние.
Козлов, наверное, подумал о том же. Но он, несмотря на страх, который не покидал нас, залез на шкаф, затем схватился руками за межэтажное покрытие, подтянулся, забросил ноги и сумел взгромоздиться на следующий этаж.
А спустя несколько секунд донёсся его сдавленный голос:
— Залезай. Только приготовься к не очень хорошему зрелищу. Я нашёл источник вони.
— О как, — вздрогнув, выдохнул я, а затем набрался смелости, забросил к сержанту меч и следом сам очутился на этаже, проделав тот же манёвр, что и Козлов.
Здесь перед моими глазами предстали мёртвые лесные звери, которые были разбросаны среди фрагментов рухнувшей крыши. Их тела вздулись от трупных газов. Шерсть превратилась в свалявшееся нечто. А кожа оказалась покрыта пятнами гноя и кое-где потрескалась, обнажив мёртвую тёмно-красную плоть, привлёкшую сюда десятки мясных мух. Они уже успели отложить яйца, которые превратились в белесых червячков. Всего я насчитал пять тушек, среди которых была ворона, ёж, две лисицы и заяц. Потом я проник в следующую комнату, где оказались три собаки и стоящий над ними ещё сильнее побелевший Козлов.
Он услышал мои шаги и сдавленно прохрипел, натянув воротник майки до середины переносицы, чем оголил волосатый живот, но закрыл нос и рот:
— Я не специалист, но примерная смерть этих животин совпадает с днём ЧП на электростанции.
— Кто-то специально притащил их сюда, — уверенно протянул я, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. — Если, конечно, в Грязьгороде нет летающих собак и ежей.
— Месяц назад я бы твёрдо сказал, что нет, а вот теперь уже ни в чём не уверен, — проговорил Козлов, смахнув пот со лба.
Затем он выставил пистолет и стал пробираться через завалы, косясь на новые трупы, которые устилали наш путь. Я двинулся за ним, стараясь дышать через раз и пытаясь думать о чём-то приятном, прогоняя эманации страха, которые почти зримо присутствовали тут. Будь мы чуть менее настойчивыми, то повернули бы назад, а так — наш дуэт хрипел, повизгивал от ужаса, плевался от омерзения, но двигался вперёд.
Глава 22
Тучный Козлов пыхтел как паровоз, хватал через майку холодный воздух и закатывал глаза к луне, но пёр и пёр дальше. Его поведение вдохновляло меня на каждый новый шаг. И я топал вперёд даже несмотря на то, что рассёк ногу о край ржавого куска железа. Но боль отрезвила меня — большая часть страха куда-то улетучилась. Тогда я сказал об этом полицейскому и тот, недолго думая, воткнул кривой гвоздь себе в ладонь, после чего расплылся в болезненной улыбке и признательно кивнул мне. Мы двинулись дальше, приближаясь к источнику сияния, чьи мертвенно-голубые лучи уже играли на стене, покрытой пятнами гниения. Тут и трупов было больше, из-за чего вонь стояла такая, что заслезились глаза. Но мы шли вперёд: Козлов, держа «макар», а я — с мечом в руке и приволакивая ногу.
И вскоре таинственное свечение уже было рядом, буквально в двух шагах, вон в той комнате за мутной лужей воды, в которой отразилась моя напряжённая физиономия с упрямо сжатыми губами и всклокоченными, грязными волосами.
Надо отметить, что и Козлов выглядел не лучше. На его покрасневшем от усилий лице проступили глубокие морщины и мелкие синие жилки, лысина оказалась покрыта крошками земли, а одежда сверкала новыми прорехами.
Вот в таком виде мы и форсировали лужу, а затем, крадучись, вошли в последнюю палату, где предстали перед сиянием, которое исходило от десятков бесплотных шариков, складывающихся в двухметровый овал.
Я не сводил напряжённого взора со светящихся кругляшей, густо облепивших влажную стену, на которой пузырились остатки штукатурки. Они буквально излучали энергию. Мои волосы встали дыбом, в горле пересохло. А затем я едва сдержал испуганное восклицание, когда увидел возле стены в пятне черноты скрюченный труп, обгоревший до состояния мумии. Расплавился даже металлический браслет. Он блестящей серебряной кляксой застыл около руки. Невозможно было понять, кто лежит на полу: мужчина или женщина. И какого возраста был человек. Тут требовалась помощь профессионалов.