— Дык может они сюда ходили нервы пощекотать, — предположил худой, деловито осматривая шкафы. — Нынешняя молодёжь вообще с головой не дружит. Не в обиду будет сказано, Роб.

— Да чего уж там, — нейтрально протянул я, обратив внимание, что луч фонарика Олеговича попал на какой-то небольшой круглый предмет, блеснувший золотым. Он тут же его сцапал и затолкал в нагрудный карман. Мой рот вроде бы открылся, но я не стал ничего говорить.

В это время Козлов растерянно пропыхтел:

— Мистика какая-то. Я же был в этом доме и видел, что тут отшельница жила. Вон там раньше занавеска висела, тут — свечки стояли, да и сравнительно чисто здесь было. Роб, подтверди, а то мужики сейчас скажут, что я свихнулся на старости лет.

— Всё так и было, — согласился я, задумчиво потирая бородку. — Сам ничего не понимаю. Да и Верка не из тех, кто будет по таким местам шляться. Ей нервы не к чему щекотать. Ну Лида такая же.

— А ты знаешь номер Веры? — вдруг протараторил Козлов, распахнув глаза. — Так звони ей! Я-то не знаю его.

— Я бы с радостью, да связи нет.

— Эх, — досадливо выдохнул полицейский, цыкнув языком.

В этот миг мы всё услышали, как над нашими головами раздались какие-то приглушённые, царапающие звуки, а спустя пару секунд они так же внезапно пропали, как и появились.

Дядя Коля поднял глаза к потолку и прошептал:

— Чердак.

— Но мы же уже там были, — так же тихо сказал худой полицейский.

— Пошли, — решительно бросил Козлов и, крадучись, двинулся в соседнюю комнату. — А ты, Борисович, выйди из дома. Вдруг, кто с крыши сигать будет.

Тот кивнул и покинул кухню, а я присоединился к Олеговичу и дядя Коле. Втроём мы добрались до рассохшейся вертикальной лестницы и стали по одному подниматься к чернеющему в потолке квадратному люку. Первым на чердаке оказался Козлов, потом курильщик, ну а я — замыкал, сумев влезть головой в лохмотья паутины, свисающие с поперечной балки.

Пока я лихорадочно боролся с паутиной, прилипшей к волосам, Олегович разочарованно пробормотал, осветив фонариком пустой чердак:

— Ну и нет тут никого.

— Мда, — обронил сержант, глянув на ту часть крыши, которая провалилась, вследствие чего там образовалась дыра в рост человека.

— Думаешь, что улетели? — насмешливо бросил худой, ехидно оскалившись из-за чего его серо-землистое лицо пошло глубокими морщинами.

И тут вдруг царапающий звук повторился где-то слева от нас. Я вздрогнул от неожиданности, но всё же довольно быстро сумел навести луч света на источник звука, коим оказалась крыса. Она недружелюбно глядела на нас, сверкая красными бусинками, а затем молниеносно шмыгнула в какую-то дыру, протиснула в неё своё жирное тело и исчезла.

Олегович не преминул ехидно прокомментировать появление животного: