— Мама, пожалуйста, у меня нет времени, — я схватила её за руку, — Я не могу его потерять. Он единственный, кто понял меня за всю мою жизнь.

Мама долго на меня смотрела, изо всех сил стараясь не заплакать. Она будто ждала, чтобы нас прервали любым способом, чтобы только не продолжать этот разговора, но всё же сдалась.

— Ладно, — наконец, ответил она, — Я постараюсь помочь.

Она вышла из кухни и зарылась в шкафу в прихожей. Достала оттуда пыльную коробку из-под обуви и поставила передо мной.

— Тут всё, что я смогла отыскать о том деле. Я играла во всём этом очень маленькую роль, но даже те вещи, о которых я тогда узнала, были ужасны. Самсонов был настоящим зверем, охотящимся посреди белого дня. Никто не мог в нём заподозрить помешанного. Он работал разнорабочим у местных подрядчиков, рукастый мужик. Все, кто с ним сталкивался, очень хорошо о нём отзывались. Никто не знал, что на самом деле он считал всех вокруг грешниками. Когда в его доме уже проходили обыски, то нашли кучу религиозной литературы, написанной разными фанатиками о греховности нашего мира и о том, что необходимо всеми силами очищать землю от грешников. Самсонов будто впитал в себя все безумные идеи из тех книг и, выходя утром на улицу, он в каждом видел новую цель. Его жертвой мог стать кто угодно: от водителя машины, нарушившего движение, до мальчишки, который схватил дворовую кошку за хвост. Между жертвами не было никаких связей. Это всегда был случайный выбор, поэтому он успел многих убить, пока полиция нашла хоть какие-то улики против него. Я приехала в город как раз в разгар расследования. Меня перевели пройти практику в местной больнице. Я не собиралась быть частью этого, но дело приняло такие масштабы, и люди в городе были невероятно напуганы, что в суд стали набирать наиболее беспристрастных присяжных, чтобы слушания не походили на сожжение заживо. Меня настойчиво попросили, так что отказать я не могла. Но всё, что было потом, стало напоминать ад на земле. Я пришла на первое слушание и была в ужасе от всего, что услышала, как и другие присяжные. Перед нами на скамье подсудимых сидел местный бандит по фамилии Костиков. Я была настолько испугана, а ведь я тогда была на седьмом месяце беременности тобой, что толком и не соображала. Так вот адвокаты зачитывали улики против него одну за другой, не оставалось сомнений, что это он. Однако тот не сознавался. В конце нам нужно было принять решение, которое было очевидно. И в общем и целом, от нас и не ждали другого, мы никак не могли признать этого монстра невиновным. В итоге, его осудили. Первый вечер за долгое время город уснул спокойно. А на утро на пороге суда лежало тело молодого мужчины, помощника адвоката на суде, который собирал для суда все улики. А Костиков повесился на своих же штанах в тюрьме той же ночью. На следующий день произошло ещё одно убийство. Тогда стало ясно, что осудили не того. Люди закрылись по домам от страха. Паника была дикая. Я безумно хотела уехать, но мне приказали остаться до окончания судебного процесса. В итоге, не вдаваясь подробности, Самсонова нашли и обвинили. Суд присяжных снова вынес приговор, на этом убийства закончились. Мне разрешили уехать, у меня была последняя неделя практики, но от нервов роды начались раньше времени. Мне пришлось рожать тебя в местной больнице. Ночью, когда мы с тобой вместе отдыхали, в палату вошла медсестра. Сначала она вела себя абсолютно нормально, но потом словно бес в неё вселился. Она стала обвинять меня в том, что я приговорила к смерти хорошего человека, что я та, которую Самсонов должен был убить первой. Что за мои грехи ни мне, ни моей семьи не выжить. И она достала из кармана халата пробирку и выплеснула её содержимое на тебя. Я успела тебя закрыть, но капля кислоты попала тебе на нос. Прости, — мама вздохнула, — Я тогда настолько сильно испугалась, что в ужасе позвонила твоему отцу и сказала срочно за мной приехать, а сама вытащила тебя в одеяле ночью из больницы и простояла несколько часов на остановке, ожидая, когда приедет твой папа.

Я слушала мамин рассказ и сама то и дело покрывалась мурашками от ужаса. Мама старалась казаться спокойной и собранной, но было видно, что эти воспоминания до сих пор причиняли ей боль.

— Но зачем ты всё это собирала? — я стала выкладывать вещи из коробки.

— Гораздо позже, когда я пришла в себя от всего того кошмара, то захотела разобраться с той сумасшедшей медсестрой. Позвонила в больницу, но мне сказали, что такого работника у них нет, а в ту ночь на смене вообще работал молодой парень. Тогда я поняла, что эта была какая-то сумасшедшая последовательница Самсонова, и решила раскопать информацию о ней. Всё это я, конечно, скрывала от твоего отца, чтобы не беспокоить его. Он и так находился в шоковом состоянии после того, как тебя облили кислотой. Я искала везде, но никак не могла найти ту женщину. Потом я попыталась связаться с другими присяжными, чтобы понять, не встречали ли они её. Мне ответил Тарасов Филипп, они с женой собирались улетать в отпуск, но я успела связаться с ним до их отлёта. Он сказал, что ему тоже угрожала какая-то женщина. И хотел помочь мне в расследовании после своего возвращения, но они с супругой попали в аварию по дороге в аэропорт. Я тогда так испугалась, ведь у них остался сын. Хороший мальчик, я видела его пару раз, когда жила там. Он был ещё совсем малышом.

— Точно, — я не смогла сдержаться, — Но ты нашла ту женщину?

— Не нашла, но кое-что смогла узнать. Она действительно была медсестрой в местной больнице, но уволилась оттуда ещё до моего приезда. Затем вовсе уехала из города и поселилась в Москве. Вот её адрес. Но я была там, и мне никто не открыл, а соседи сказали, что никогда не видели её.

— А как ты смогла им её описать?

— Я нашла её на фотографиях. Она была на всех слушаниях в зале. Вот, — мама достала старые фотографии, — Это присяжные, вот я, — она перелистывала снимки, пока не нашла необходимый, — Вот она, Авдеева Светлана Фёдоровна.

Я внимательно посмотрела на фотографию, на ней была изображена ещё довольно молодая женщина, и я бы её сейчас никогда бы не признала, если бы только что не имела чести смотреть в эти грустные полупрозрачные, голубые глаза.

— Но это же мать Самсонова, того самого убийцы. Ты ничего не путаешь? — я выхватила фотографию, пытаясь разглядеть каждую деталь на снимке.

— С чего ты взяла? Мать Самсонова умерла от инфаркта, как только узнала о делах своего сына. А эту женщину я до смерти не забуду. До сих пор её лицо снится в кошмарах.

— Но что же получается, это она угрожает и убивает всех присяжных и их семьи? — дрожь пробежала по телу, я поняла, что всё это время старушка с нами играла и специально заговаривала зубы, чтобы увезти Артёма.

— Я думаю, да, — вздохнула мама, но где её искать и уж тем более, как найти улики против неё, я не представляю.

— А я, кажется, теперь всё знаю, — я встала со стула и побежала к выходу.

— Стой, не уходи! Прошу тебя, не лезь в это дело! Ты же видишь, сколько плохих вещей произошло уже. А твоя жизнь и так была не сахар.

Я резко остановилась у выхода и обернулась к маме: