— Он умер много лет назад, — отрезала женщина, — Он точно не мог вам угрожать. Он погубил и без того слишком много жизней, но из могилы всё-таки его руки не в силах дотянуться до новых жертв.

— А вы кто? — перебила её Натали, — Если мы домом не ошиблись, то и вас здесь быть не должно.

— А где ж мне быть, если не в своём милом доме? — женщина снова сверкнула зубами, — Я мать этого ирода, и дом, стало быть, мой. Ларой меня зовут.

— Но почему тогда все считают, что дом заброшен? — я снова стала разглядывать женщину.

— Это единственный выход мне умереть своей смертью, я прячусь с момента смерти сына, — женщина вытерла пальцем глаза и уселась на табуретку, к ней на колени в тот же миг запрыгнула кошка и призывно заурчала.

— Вам тоже прислали угрозу? — воскликнула Натали.

— И не одну, — горько усмехнулась Лара, — Тысячи прямых угроз расправы от каждого жителя этого города.

— Не поняла, — Натали помрачнела.

— А что тут не непонятного? Не хотят видеть на улице мать выродка, который перебил кучу народа. А я то тут причём? Я даже не знала, что он такой, понимаете? Он будто раздвоился, дома был одним, но стоило выйти за порог, как он превращался в хищника, повёрнутого на поиски грешников. Его поэтому и поймали то не сразу, никто не мог подумать, что он на такое мог быть способен. Арестовали тогда местного бандюгу, даже осудили, а тот в первую же ночь в тюрьме повесился на собственных штанах. А потом уже и до моего сына добрались.

— Кто? — Наталия слушала с разинутым ртом.

— Кто? Менты, конечно. Нашли какие-то улики, размотали клубок и вытащили его под конвоем прямо из дома. Судья из Москвы приехал, собрали по городу присяжных, самых благочестивых и беспристрастных и за минут десять упекли сына.

— Вы извините, — неуверенно начала я, — Но при всей вашей скрытности от мира, мне кажется, я вас видела в городе. Вы были у дома недавно убитой девушки, её звали Лена.

— Была, — Лара нахмурилась и неохотно продолжила, — Она приходила сюда на днях, но я естественно спряталась. Сначала я не поняла, какого лешего ко мне опять стали толпами ходить, ведь уже много лет никто сюда носа не совал. А потом ночью углядела статью в выброшенной газете, что троих присяжных с суда над сыном убили вместе с семьями. Мне стало страшно, — женщина провела по щеке дрожащей рукой, — Ведь, к гадалке не ходи, на меня подумают. Я и пошла к Ленке, она дочь убитой учительницы, которая была в присяжных. Но не успела.

У меня мурашки побежали по коже. Я буквально кожей чувствовала, что, наконец, мы близки к разгадке.

— А кто ещё был в присяжных, вы не помните? — дрожащим голосом спросила я.

— Ещё бы мне забыть. Ну вот, как я сказала училка, потом Веденеев Илюха, старый чёрт, тоже убит. Ещё парочка местных активистов их уже похоронили. Тарасов — хозяин местного культурного центра тоже с женой умер много лет назад, правда, сын вроде у них был, но что с ним стало я уж не знаю. А ещё была пришлая медсестра из Москвы. Орехова, кажется. Её вообще беременную в суд затащили. Больше не помню, но в любом случае все мертвы.

— Что? — у меня земля из-под ног ушла.

Я повернулась к Натали, но та совсем не поняла моего шокированного взгляда и продолжила расспрос женщины, которая очевидно от тоски по разговорам выбалтывала все свои тайны. Но я уже ничего не слышала, у меня в ушах начался невыносимый звон. Моя мать была присяжной на том страшном суде, после которого так и продолжают гибнуть люди. После которого вся моя жизнь похожа на ад.

— Мне нужно на воздух, — я подошла к двери.

— Там задвижка сбоку, зацепи её, и дверь откроется, — сказал Лара.