Ян Холл сидел за столиком с полупустой бутылкой бренди. Я с благодарностью принял у него стакан и надеялся успокоить нервы выпивкой.
— А ты чем-то расстроен, приятель, — сказал Ян. — Что-то случилось?
— Ничего, — ответил я, делая огромный глоток бренди. — Небольшие проблемы с лодкой.
— Наверное, ты слышал, что дело об убийстве закрыто?
Отхлебнув бренди, я взглянул на него.
— Дело об убийстве Ричарда Брайана. Убийцу нашли.
Бармен наполнил мой стакан.
— И кого они обвиняют?
— Обвиняют? В общем, уже никого, старик. Дело закрыто потому, что главный подозреваемый мертв. Говорят, самоубийство. Тело выбросило на скалы. Полиция все еще не знает, что именно послужило причиной смерти — сломанная шея или утопление. Должно быть, парень бросился с утеса. — Ян грустно пощелкал языком. — Жаль, честное слово. Такой молодой и талантливый.
Я потерял дар речи. Гиацинт мертв? Но Ян меня абсолютно не убедил; переодетый человек, которого я видел, совершенно точно не был Гиацинтом. Я допил бренди, извинился и отправился к себе. События развивались слишком быстро и в неожиданном для меня направлении.
Я принялся размышлять, не следует ли мне использовать свою часть денег от продажи амфор для того, чтобы откупиться от Рика Андерсена и отменить сделку. Но потом я задумался, не окажется ли Андерсен столь же опасен, как Майснер? Если учесть, что в его сумке был пистолет… Андерсен не тот человек, который позволит себя дурачить. Он владеет оружием и обладает стальной волей, так что придется смириться. Я оказался инструментом в его руках, и каковы бы ни были мотивы, по которым он хотел получить копию иконы, мне не следовало задавать вопросов. Меня наняли, заплатили, и я должен был работать.
Преисполнившись решимости, я сказал себе, что настало время ехать за некоторыми принадлежностями, необходимыми для работы над иконой. Что касается Линды, то я могу увидеться с ней в Афинах во время показа мод. Самолеты летают с Миконоса в Афины каждые два часа, и если я постараюсь, то вернусь в отель «Хилтон» к обеду целым и невредимым.
Нужно было собрать кое-какие вещи и составить список покупок, необходимых для успешного завершения работы. Я решил провести вечер в Афинах, чтобы воспрянуть духом, — а если повезет, возможно, пригласить Линду на романтический ужин в одном из ресторанчиков в Плаке.
Глава 22
Яркое горячее солнце накалило афинский асфальт. Печально знаменитый nefos — смог, состоящий из автомобильных выхлопов и прочих газов, — висел серым облаком над городом.
Я пробирался по забитым улицам, проклиная все причины, заставившие меня покинуть Миконос. Мое нетерпение достигло апогея, когда наконец перед кофейным магазином «Зонар» я обнаружил столик в тени. Я заказал кофе со льдом и устроился поудобнее, размышляя о том, что если я возьмусь за дело с толком, то проведу в этом безумном городе всего лишь один день. Потом я смогу вернуться на Миконос, овеваемый с моря прохладными чистыми ветрами.
Я просмотрел экземпляр «Интернэшнл геральд трибюн». Обычные новости: споры по поводу общеевропейского рынка, Запад и Восток обмениваются политической похвальбой и смутными угрозами; джихад; загрязнение окружающей среды; СПИД; глобальное потепление и экологические катастрофы.
Мое внимание привлекла статья на второй полосе. Репортеры утверждали, что Ватикан причастен к таинственному исчезновению Эссенского свитка трехтысячелетней давности, привезенного крестоносцами из Святой земли. В статье говорилось, что «коллекционер и специалист по истории Средневековья Ганс Майснер также обвиняет израильскую сторону в сговоре с Ватиканом с целью скрыть содержание древних манускриптов. Представители Ватикана отказались от комментариев».
Я был удивлен и заинтригован. Майснер казался вездесущим. Он бросил вызов сильным мира сего, обвинив Ватикан и Израиль в совместном заговоре?
В следующем абзаце речь шла о том, что историки жалуются на ограниченный доступ к древним свиткам и документам Ватикана. Несмотря на все это, тем не менее я не думал, что Майснер способен творить добрые дела. Встреча с ним не создала у меня впечатления, что передо мной филантроп, противостоящий заговорщикам.