Я попытался успокоиться, невзирая на чувство сильнейшего отвращения к этим надутым снобам.
— В чем дело? Не сложилось по жизни, и ты стал священником? Выбыл из игры? — Рид засмеялся.
Линда шепнула мне на ухо:
— Не позволяйте ему вывести вас из себя. Он просто нарывается.
— Плевать, — отозвался я.
Линда едва слышно предупредила:
— В Оксфорде он был чемпионом по боксу.
Не обратив внимания на ее слова, я обернулся к неандертальцу.
— Я не выбыл из игры. Я вернулся в реальный мир. И в этом мире идиоты не вправе меня судить. Знаете, мне это уже надоело. Почему бы вам не придумать что-нибудь новенькое, чтобы скоротать время?
Верзила сердито поднялся на ноги, опрокинув наши бокалы. У него буквально пена шла изо рта.
— Я засуну твою башку тебе же в задницу.
Обмен ударами прошел молниеносно. Он выбросил вперед кулак, я инстинктивно парировал левой рукой и заехал ему правой в челюсть. Рид был высок и силен, но ему недоставало скорости, которую во мне развило фехтование. От удара он отлетел к стене и рухнул на пол без сознания.
Его друзья в изумлении раскрыли рты. Линда подошла, чтобы успокоить меня, и мы с ней быстро вышли из бара. В дверях она обернулась к компании и резко бросила:
— Пускай он священник… но не баба!
Глава 17
Ночь выдалась великолепная. Мы брели вдоль берега, прочь от порта. Море было спокойное, в нем отражались сияние луны и звездное небо. Если не считать отдаленных звуков музыки из баров, стояла тишина. Мы шли по направлению к Платиа Милон, где над пенистым морем вырисовывались силуэты ветряных мельниц.
В тени этих старых мельниц я обнял Линду и притянул к себе. Она не отодвинулась. Лунный свет отражался на ее гладкой, загорелой коже, серебрил шелковистые темные волосы. Я поцеловал ее, и она охотно подчинилась. Экзотический, тяжелый запах ее духов сладко реял в ночном воздухе.
Линда не спешила отодвигаться.
— Кажется, я влюбилась в тебя, — прошептала она. Мне казалось, я слышал биение ее сердца.
— Я хочу тебя, — сказал я.