Собака равнодушно уставилась на Охотина своими тусклыми, цвета мокрой земли, глазами. Потом вдруг странно задрала голову и жутко, протяжно завыла.

Охотин зажмурился и попытался убрать из купе собаку. Так, как учили на цайтгайстовских курсах для путешественников: «Не вижу этот объект, не верю в этот объект». Не верю, не верю, не верю… Вроде бы получилось. Вой оборвался на хриплом, гудящем звуке, и сладкий запах исчез.

Охотин тихо, осторожно сглотнул и открыл глаза. В дверях купе стоял человек в камуфляжной форме.

– Охотин Михаил Петрович? – заунывно спросил человек.

– Да, я…

– Доброй ночи, пограничный контроль. Покиньте, пожалуйста, фирменный поезд.

Охотин почувствовал, что его памперс для путешественника наполняется теплым.

– Добрый… – выдавил он. – Какой… контроль? На каком основании?

не вижу этот объект не верю в этот объект не вижу этот объект не верю в этот объект…

– Имеем право снять на Границе без объяснения причин.

– Но это какое-то… какая-то… ошибка… недопонимание… – Охотин заискивающе глянул в глаза пограничника, маленькие и тусклые, цвета мокрой земли.

что-то не так

– Ошибки нет, – скучно сказал пограничник. – Недопонимания нет.

что-то не так у него с глазами

– Покиньте купе. Покиньте вагон. Покиньте фирменный поезд.

они неподвижные. как резиновые нашлепки. они совсем не моргают

– Ольга… Оленька! – придушенно всхлипнул Охотин. – Дашка!

– Они не услышат.

– Почему не услышат? – деревянными губами спросил Охотин.

– У каждого пассажира свое путешествие.