– Моему другу не дали Сити-визу, – сказал я, совершенно невпопад. – Он тоже писатель.
– Значит, не заслужил. И вам зря дали. Вы приезжаете сюда, на всем готовеньком хаете наш Великий Город, который оплачивает вашу поездку, и не уважаете людей. Вы мне не нравитесь. Вы не заслуживаете Сити.
– Это ваш будущий отзыв обо мне?
Она молча встала и пошла к выходу своей походкой сломанной куклы.
– Подождите, я должен отдать вам деньги!
Она обернулась. Высунула длинный, с серым налетом, язык, облизнулась.
– Я вас угостила.
Я вскочил и бросился в туалет. Меня стошнило кофе и желчью.
Когда я вернулся, тетушки уже не было. Китаянка раздраженно указала рукой на дверь – то ли объясняла, куда она делась, то ли хотела, чтобы я пошел вон.
…А вечером того же дня – письмо о выселении из гостиницы. «Вот и подошла к концу официальная часть вашей творческой программы…» Ну да, конечно. Вот так взяла и подошла. Любому идиоту понятно, что эта «читательница» на меня донесла куда следует.
– По-моему, у тебя паранойя, – сказала Саша. – На Проверку это совсем не похоже. Обыкновенная городская сумасшедшая, здесь таких много.
– Тебя там не было.
– Но ты же мне рассказал.
– А это? – я потряс у нее перед носом письмом. – Это, по-твоему, никак с ней не связано?
Она посмотрела на меня с фальшивым недоумением:
– Никак не связано. Это просто уведомление о переезде. Нам нужно собрать вещи, чтобы утром быть наготове.
Мы паковали чемоданы, потом меня снова тошнило, и идти ужинать я отказался. Саша предложила остаться со мной, но я сказал, что не надо. Не так уж мне плохо, чтобы я не мог посидеть один. Она долго вертелась перед зеркалом, примеряла наряды, красила ресницы, мазала маслянистыми зельями свои недостаточно гладкие ноги. Она сказала, что пойдет в кафе на углу, но я понял, что она собиралась в бар на девятнадцатом этаже, по вечерам туда набивалась модная молодежь.
– Ты уверен, что с тобой все в порядке? – спросила она в дверях.
– Да. Иди.
И она ушла.