– Несколько краж… И один маленький мальчик, которого я мучил при каждом удобном случае. И подбивал на это своих приятелей. Он очень плакал.

Лусия почувствовала, как вся похолодела.

– А дальше?

– Ты же сама говорила: преподавал в Сарагосе. Я всегда любил природу, любил горы. Выходные проводил в Бенаске, в Пиренеях, недалеко от французской границы. Возле дороги между Бенаском и Сарагосой было озеро. Я любовался озером, лужайкой, освещенной солнцем, купальщиками, велосипедистами, воднолыжниками… И однажды мое внимание привлекла супружеская пара, расположившаяся неподалеку от меня. Они выглядели такими счастливыми… Я начал приглядываться к ним, следить за ними все свое свободное время, и постепенно мой старый фантазм, старый образ, отпечатавшийся в мозгу, начал обретать конкретную форму. И я почувствовал, что момент настал и я должен его реализовать… Разве не так срабатывает триггер, побуждающий серийного убийцу перейти к действию?

– И все это время, – сказала Лусия скептически, – все двадцать шесть лет обошлись без рецидива? В самом деле?

– Все это время со мной была Бегонья.

– Твоя жена…

– …которая умерла от рака в две тысячи пятнадцатом…

Ей показалось, что он вдруг стал очень уязвимым.

– Я уже говорил тебе, что с первого совместного ужина я знал: она станет женщиной моей жизни… И сможет заставить замолчать всех моих демонов. В ней был тот свет и та внутренняя сила, которая могла им противостоять. – Саломон выдержал взгляд Лусии. – Конечно, за это время случалось, что они снова всплывали и начинали меня доставать, но до убийства дело никогда не доходило.

Лусия, вздрогнув, еле удержалась от желания спросить, каким образом демоны его «доставали». Потом спросит. А сейчас надо двигаться дальше.

– Но только после того как она… ушла, я понял, до какой степени все эти годы Бегонья была для меня и компасом, и спасительной скалой, и сестрой, и возлюбленной…

– Это случилось в январе две тысячи пятнадцатого, а уже через два месяца, в марте, ты убил супружескую пару в Сеговии…

Лусия заметила, как в его глазах сверкнула ярость.

– Да. Я уничтожил их счастье. Как и с той парой на озере, я наткнулся на них неожиданно, гуляя по городу. Этот город я всегда любил. Я шел за ними по улицам Сеговии, выслеживал их. И выяснил, где они живут. Вид у них был такой счастливый… А я только что потерял любовь всей моей жизни и не мог такого вынести.

– Ты ведь уже однажды убивал. Очень давно. И знал, что это такое…

Саломон посмотрел ей прямо в глаза пронизывающим, темным, лишенным всякого блеска взглядом.

– Да. Но первый раз был, собственно, только опытом. Так сказать, конкретизацией старого образа.

– Так что было дальше?

– А дальше я стал часто наблюдать за этой парой по вечерам. Как ты знаешь, Сеговия находится в полутора часах езды от Саламанки. Я изучил их привычки, раскрыл их маленькие секреты: например, то, что муж раз в неделю навещал молоденькую двадцатилетнюю булочницу… Всегда думаешь, что знаешь людей, но, в сущности, не знаешь о них ничего, пока не обнаружишь какие-нибудь их гадкие секреты, правда? И конечно, как и в первый раз, меня вдохновили «Метаморфозы».