Я был абсолютно подавлен. Меня ещё никогда никто не отталкивал в хоккее. Поэтому мне было очень больно и обидно, что я оказался совсем не нужен своей команде.

Бэйз мне сказал: "Старик, у нас времени в обрез, а ты всё пьёшь да гуляешь. С тобой никто не подпишет контракт, если ты не вернёшься к терапии". Но мне жутко не хотелось вновь оказаться под замком. Я знал, что я могу не пить. Но надо ли оно мне? Нет.

Вот вы представьте себе - у вас куча денег, вы знаменит и вокруг вас вьются девушки на вечеринке каждый вечер. И тут кто-то к вам подходит и говорит: "Слушай, давай-ка мы тебя в тюрьму посадим, а?". Вот вы бы как поступили на моём месте? Я выбрал первый вариант. Я вернулся в Нью-Йорк, потому что мы продали мой дом в Гринвиче, и Вероника сказала мне приехать, чтобы забрать свои вещи. Я зашёл домой, а там было абсолютно пусто.

Я разрывался между Дреей (стриптизёршей из Нью-Йорка, с которой я начал встречаться на закате своего брака) и Стеф - стриптизёршей из Албукерка. Мне надо бы решить, переехать ли в Санта Фе с Дреей или же продолжить встречаться со Стеф. У меня была куча баллов на накопительной карте посетителя Моэган Сан, а рядом с казино как раз построили новый отель - туда мы и въехали с Дреей.

Но это было совсем не так, как со Стеф в "Хайятт Риджинси". Дрея ходила к советнику по алкогольным проблемам, чтобы не дать мне сорваться на пьянство, что меня несколько отпугивало. И я снова начал играть в казино, как проклятый.

Однажды я играл в кости, и мой сосед вдруг спросил меня: "Слушай, может тебе подогнать чего надо?". Я ответил: "Очень даже надо". И кинул ему фишку номиналом в тысячу долларов. "Как насчёт четырёх эйтболлов?", - спросил я. Это стоит примерно пять сотен, так что оставшиеся пять шли ему на чай.

Эйтболл - это 1/8 унции кокаина, то есть 3,5 грамма. Парень притащил товар и оставшуюся часть вечера я бегал в туалетную кабинку и тыкал ключи от автомобиля себе в карман. Быстро, легко и незаметно.

В тот вечер я выиграл $80 000 и снял всё это наличкой. Затем я отправился в торговый центр Моэган, кинул на стол перед продавщицей свою накопительную карту и заказал для Стеф браслет за $10 000. У меня на карточки была четверть миллиона очков, а каждое очко стоит доллар.

Я сказал Дрее, что вернусь в Санта Фе и попробую разобраться с тем, что мне делать дальше - проходить курс лечения, чтобы мне разрешили играть или нет. Она спокойно к этому отнеслась. Хорошая девушка.

В аэропорт я приехал обдолбанный в хлам, а в кармане у меня всё ещё лежало два с половиной целофановых пакетика. Я получил посадочный талон, выбросил кокаин в помойку и задумался над тем, что же мне делать с бриллиантовым браслетом и чемоданом до верху набитым баблом. Я решил, что брать всё это с собой на борт будет палевно, поэтому сдал сумку в багаж. Ну, и угадайте, что я обнаружил, когда прилетел в Албукерк? Мой чемодан не прилетел. Прощайте, $80 000. Ну и фиг с ними.

Я приехал к Стеф и сказал, что не знаю, что мне делать дальше. Она ответила: "Ну ты и м*дак! Иди лечись. Ты обожаешь хоккей, а если ты не пройдёшь курс лечения, тебе не дадут в него играть". Она была права. После этого она уехала на работу в TD, я сделал пару звонков, а потом отвёз её дочку Алеку в торговый центр. Мы пообедали в "Тиффанис", а затем я купил Стеф обручальное кольцо за $30 000.

Вечером, когда я вернулся домой, я ей сказал: "Ну, в общем, так. Я поговорил с врачами. Я улетаю на месяц в Лос-Анджелес. И после этого месяца мне разрешат вести переговоры по поводу контракта с кем угодно. Вы с Алекой поедите со мной?".

У неё пропал дар речи.

Таким образом, я вернулся к курсу лечения, а она навещала меня на выходных. Спустя месяц я позвонил Бэйзу и сказал: "Ну, всё. Давай-ка приступим". Он спросил меня, где я хочу играть. Я ответил, что либо в "Финиксе", либо в "Чикаго", потому в "Финиксе" работал Уэйн Гретцки, а в "Чикаго" - Брайан Саттер.

Мы навестили со Стеф её маму в Сан-Диего, оставили с ней Алеку, а потом отправились в Калгари, чтобы встретиться с Брайаном Саттером и сыграть на турнире по гольфу, который я устраивал каждый год в поддержку борьбы с гранулематозной болезнью и восполением слизистой оболочки толстой кишки.

Это был достаточно престижный турнир. Там всегда собиралось много влиятельных бизнесменов и владельцы "Флеймс". И я притащил туда Стеф - вот это вот маленькое создание в купальнике стиля Дэйзи Дюкс (кинематографический персонаж, секс-символ США, прим. АО) с огромнейшими грудями, которые были видны над и под её топиком, и большой тату между ними. Всем этим респектабельным джентельменам я представил её как свою невесту.

Было забавно посмотреть на столкновение этих двух миров. Люди всегда презрительно относятся к стриптизёршам, но мне не кажется, что им есть чего-то стыдиться. Я считаю, что у людей есть право быть там, где они захотят, и с тем, с кем захотят. Я показал ей часть своего мира, давая тем самым понять, что и она может стать его частью.

К тому же, я хорошо знал всех этих старых нефтянников и бизнесменов. Они ничем не отличались ни от меня, ни от кого-либо другого. Как вы думаете, куда они все ходят, когда отправляются в командировку в Техас? В клуб для джентельменов. Однако я знал, что стоит мне отвернуться, как все тут же шушукались за моей спиной: "Боже мой! Вы видели, с кем пришёл Тео?".

Чаку Стефани не понравилась. Он сказал: "Костлявый, ты что творишь? У неё груди размером с арбузы, и она уже вся помятая - это тебе не какая-нибудь молодая и наивная стриптизёрша. Она катится по наклонной. Нет, она, конечно, симпатичная, но мозгов-то у неё почти нет".

Он был единственным человеком в мире, который действительно говорил мне то, что думает, поэтому я ему очень доверял. Но это не значит, что я прислушивался к его мнению. Да, я тогда был вообще никакой, но всё равно считал её хорошей девушкой.